— Своё горло, не моё, — объясняет мужчина севшим голосом, но уже поздно.

Неуверенной лаской её пальцы скользят по щетинистому изгибу и спускаются к выпуклости кадыка. Кажется, Везувий делает ещё один мелкий шаг вперед, но дальше остаётся только врезаться прямо в её обнажённое тело.

Надя издаёт задушенное мычание, когда его цепкие пальцы перехватывают её за кисть и отлепляют ладонь от разгорячённой поверхности кожи на его шее.

Он прикладывает тонкую ладонь к её горлу, чтобы, наконец-то, получилось, как он изначально и просил.

И резко наклоняется, впиваясь засосом в мякоть её руки прямо у запястья.

Он целует её там так старательно, увлечённо и отчаянно, что Наде чудится, будто мгла в подсобке светлеет, но ей-то всё равно ничего не видно.

Его слюна стекает по её ладони.

Он заговаривает, когда прикусывает засос напоследок:

— Кое-что на память обо мне, Помпон.

Везувий покидает подсобку так стремительно, что голая Надя не успевает и рта раскрыть. В её второй руке светится экран телефона, который Везувий успел туда всунуть перед тем, как решительно развернуться спиной и уйти.

5. Глава 4 НАДЯ

Надя Метлицкая никогда не мечтала покорить столицу, потому что она и так себя считала значимой персоной. Без престижной работы, красочных фото в популярных гео-тегах Инсты, обуви из натуральной кожи или качественной копии сумки «Эрмес» с затёртым уголком.

Её совершенно точно устраивал статус провинциалки на периферии, потому что она агрессивно недолюбливала усложнять себе жизнь.

Только бы дедушка выздоровел.

Но они с Владимиром Петровичем, как все называли дедушку в городке, остались вдвоём из семьи Метлицких, а на продажу для оплаты операций у них была пригодной лишь, может быть, душа Нади.

Поэтому Надя рванула в столицу, ещё даже в поезде не продумав план дальнейших действий, и принялась искать источник дохода.

Постоянный источник дохода.

Источник внушительного дохода.

Надя работала продавцом-консультантом и риэлтором. Проходила стажировку ассистентом в солидной юридической компании. Пыталась выучить язык Питона, чтобы грести деньги лопатой, став программистом. Даже пробовала пристроиться в религиозной секте.

В юридической компании ей отказали, несмотря на удачное прохождение адаптационного периода. Язык Питона пришлось бросить не из-за его ядовитости: слишком быстро заканчивались средства для существования, и не хватало времени на обучение.

Последнее время Надя трудилась курьером, что в столице довело бы до нервного срыва даже Арнольда Шварценеггера.

В некотором смысле девушка чувствовала себя Терминатором, ведь оставался лишь один вариант, до которого она додумалась, хорошенько оглянувшись вокруг.

Восемьдесят четыре тысячи долларов не заработаешь доставками и и не увидишь на счету в конце года, даже если станешь разработчиком или тестировщиком.

Единственное, что она умела делать отменно, — это шить, но даже курьером гонять по всему району оказалось выгоднее, чем брать заказы на пошив. Надя оставила любимое занятие в статусе подработки, теша себя мыслью, что теперь-то она точно не ослепнет к сорока годам.

Восемьдесят четыре тысячи долларов точно были лишними в руках какого-то незнакомого мужчины, и он ещё не догадывался, что Надя положила них глаз.

У мужчин в целом водилось намного больше денег, чем у женщин.

И Надя не собиралась идти на панель, так как попросту боялась, что стукнет раздражающего клиента чем-то тяжёлым по голове. И уж спать-то с ним точно не будет.

Вряд ли клиент и захочет, потому что после разгрома его башки она бы оказалась в тюрьме или могиле.