- Встань, Ярослава! – как сквозь пелену слышу его властный, хриплый приказ.

Поднимаюсь и первым делом отмечаю, что мы уже одни. Сам ушёл Андрей или это Павел ему приказал – не знаю. Сейчас я, к своему стыду, способна думать только одним местом. Раскрывшимся и напряжённым в ожидании мужчины, как никогда прежде.

- Паш, я… Ты же понимаешь, что я ни при чём в его играх… Отпусти меня! Тем более, что у тебя очередь готовых на всё… – снова с призрачной надеждой на его добродетель, завожу я мольбу.

- А я хочу, чтобы ты тоже была в этой очереди, Ярослава! Хочу, чтобы ты тоже принадлежала мне! – возбуждённо хрипит мне в рот и просовывает в него мягкий, настойчивый язык. Вдалбливается им, как членом, овладевает с ненасытностью голодающего. Этот поцелуй совершенно другой. Не похож ни на один из наших прежних – нежных, полных любви и трепета. Теперь это жало. Ядовитое, опасное, овладевающее, ничего не дающее взамен. Как и сам Осадчий. Мощная, брутальная гора мышц и тестостерона. Грозная и безжалостная. – Я буду брать тебя когда захочу и сколько захочу. Запомни, Ярослава! Твоя задача – быть покорной и услужливой. Женственной, нежной и мокрой.

Разворачивает меня лицом к игральному столу и надавливает на спину, заставляя лечь. Задирает подол платья, наматывает на кулак и, отодвинув второй рукой край трусиков, мягко прикасается к чисто выбритой коже больших половых губ.

- А-ах! – срывается с моих губ позорный, зазывный стон.

- Вот такой мокрой, как сейчас! – его руки… С годами он стал почти в два раза больше и мощнее. А его пальцы… Они длинные, как и прежде, но ещё и невероятно широкие, мощные, как у рабочего мужика. Это я заметила уже во время их с мужем игры… И это, признаться честно, уже в тот момент спровоцировало мощную волну желания, закрутившему внизу моего живота тугой, морской узел.

- Раскройся! Разведи ноги! Попу на меня!

От его суровых, властных приказов, меня пробирает ещё сильней. Голова в тумане. Губы хватают воздух частыми, короткими глотками. Прогибаю поясницу и раздвигаю ноги ещё шире.

Пальцы Павла с обеих сторон от моего клитора. Потирают, дразнят, заставляя желать более прямого и откровенного контакта.

- Ты моя, Яся! Моя! Смирись с этим!

Дёргает за горошину клитора. Наслаждение проносится яркой волной по каждой моей клеточке. Громкий, протяжённый стон предательски срывается с губ. Что это? Оргазм? Я что, действительно кончила?

- Пожалуйста… Паша… - потрясываю ягодицами, словно через моё тело пропустили разряды электричества. – Прошу…

- Хочешь, чтобы я вошёл в тебя? – усмехается мне в ухо, придерживая горячей, широкой рукой за подбородок и нещадно мнёт, растирает клитор.

- Да… - вот теперь и моя партия проиграна. Как легко я позволила ему одержать верх! Отдалась воле победителя.

- Не думал, что ещё когда-нибудь встретимся, Яся! Тем более в таких обстоятельствах. – Горько усмехается и проскальзывает пальцем внутрь меня.

- Боже! Господи! – царапаю ногтями сукно стола. Ноги дрожат, а внутри всё ходуном ходит от чётких, глубоких движений его пальца. – Пожалуйста… Не останавливайся!

Я одичала. Одного его поцелуя, одного прикосновения, одного только грубого, басовитого голоса хватило, чтобы сорвать мои внутренние замки, вместе с навесами.

- Какая ты горячая! Мокрая… Податливая девочка… Как пластилин в моих руках…

Что он там говорит про руки? Половина слов мимо ушей. Единственное, что мне ясно о его руках, так это то, что Павел подключил ещё один палец и шпигует меня ими так быстро и рьяно, что воздух моментально наполняется бесстыжими, сексуальными звуками хлюпающей смазки.