- Она нетронута... сзади. Её задница девственна, как…

- Хватит! – прерывает его Осадчий. Мне хочется верить, что сейчас он прекратит эти зверские и унизительные торги, но его дикий взгляд, не отображающее ни одной эмоции лицо, рушат мои надежды. – Это правда?

Вздрагиваю от его прямого вопроса. И только когда Павел, подойдя ко мне вплотную, возвращает бретельку на плечо, специально, я уверена, задев при этом сосок, понимаю, что спрашивают меня.

- Отвечай, Ярослава! – то, как он это шепчет, отбрасывает меня на девять лет назад. К той ночи после выпускного, которая должна была стать нашей. Только он умеет так произносить мои имя, что по коже сразу разбегаются миллионы колючих мурашек. – Правда?

Смотрит на меня изучающе. Как букашку под микроскопом разглядывает, а в глазах ясно читается тихое, неприкрытое удовольствие от происходящего.

Захлёбываюсь в слезах и позоре, которому подверг меня подонок, с которым я состою в законном браке. Трясу головой, отрицая заявление мужа. Гордость не даёт признаться, что Андрей сказал правду. Иначе это будет означать, что я сама себя предлагаю, рекламирую.

- Я знаю, когда ты врёшь, Яся… - шепчет Павел. Только для меня. В самое ухо.

Ничего ты не знаешь! Иначе понял бы тогда! Боролся бы за меня до последнего! – мысленно кричу ему, вытирая тыльной стороной ладони слёзы.

- Я принимаю Ваше предложение, Господин Гальперин! Но я хочу не одну ночь. Полное списание Вашего долга перед моим казино против шести месяцев Вашей жены в моё полное распоряжение! Играем в преферанс! Раздавайте!– резко отворачивается и занимает место за игорным столом. Ощущение, что воздух вокруг Осадчего нагрет до температуры ада. Щёки пылают. Душно, тесно в этом платье. Внутри самой себя тесно.

Он – Монстр. Безжалостное, бездушное животное, в которого перевоплотился тот добрый, но задиристый парень, глубоко запавший мне в сердце в школьные годы. Парень с самым выразительным, как будто выточенным из мрамора лицом. Лицом хулигана, с перманентными, никогда не сходившими с него синяками, регулярно обновляемыми в дворовых драках.

- Десять треф! – нервно, спустя несколько минут после начала торгов выдаёт мой муж. И даже я, не особо смыслящая в карточных играх, понимаю, что это блеф. Нереально завышенная ставка. Придурковатое, ребяческое желание играть по своим правилам, а результат… Об этом он, похоже не думает!

- Пас! – с расслабленной уверенностью отвечает Осадчий и уже в этот момент я понимаю, кто выйдет победителем из их циничной игры.

Резко разворачиваюсь и толкаюсь в похожую на сейф, тяжёлую дверь.

Глупо! Разве они меня отпустят? Двое амбалов загораживают выход, а тот, что схватил меня в клубе, сжимает до боли запястье и тащит вглубь комнаты.

- Угомоните её! Не даёт сосредоточиться мужу! – иронизирует Осадчий и небрежно кидает на стол туз треф, обесценив короля, которым только что сходил Андрей.

Опускаюсь на одно из мягких кресел, ровным рядом кроваво-красных баррикад, подпирающих стену. Всё. Я в плену. Растоптана, раздавлена, порабощена.

- Семь треф! Недобор трёх взяток. Стоп! – спустя несколько минут объявляет голос раздающего. Звучит, как пощёчина. Поднимаю заплаканные глаза на двух оппонентов за игорным столом, а в ответ получаю только один взгляд – победителя. На расстоянии пяти метров тиранящий, колющий меня собственническим взором. Обвивающий, как змеи танцовщиц на сцене основного зала.

«Ты моя! Теперь ты моя!» - как телепатия, проникает в меня глубокий, бархатный голос Павла.

- Стойте! – Вскакиваю на ноги и нервно заламываю руки. – Я могу откупиться! У меня есть дом в Феодосии! Достался от покойного отца. Целое поместье! Миллионов на десять-двенадцать потянет. А может и больше. – Это последняя попытка. А вдруг он поведётся? Чем чёрт не шутит?