- Лапушка, возьми глаза в руки!

Хорошо, хоть по имени не назвала, подозреваю, что она его и не помнила. Зато весь салон решил, что пожилая дама кокетничает с молоденькими мальчиком.

Виктор Семенович даром терять время не любил: не успели мы заселиться в отель, тут же решил реализовать «право сеньора». Ага, как же. В ответ я устроила форменную истерику из-за того, что нас заселили в один номер.

- За кого ты меня принимаешь? - заламывала я руки и обиженно надувала губы. - Я что, похожа на проститутку?!

Бедный мужик, не ожидавший ничего подобного от девушки, благосклонно принимавшей его ухаживания и добровольно прилетевшей с ним в романтический Париж (наверняка был уверен, что я осознаю, зачем летим), опешил, потом проникся некоторым уважением к даме и тут же заказал еще один номер. Поморщился, но заплатил. Подозреваю, что у него были четкие рамки - какую сумму он готов потратить на свои маленькие шалости. А второй номер уже не вписывался в бюджет.

Вечером мы сидели в ресторане, где меня целенаправленно спаивали шампанским, а за соседними столиками за этим наблюдали мои единомышленники. Лапушка даже сделал несколько снимков.

Мужик рассчитывал подпоить меня и воспользоваться моментом. Жаль, что он переоценил свои силы. Нет, на всякий пожарный случай, мы с Лапушкой договорились, что он будет дежурить под дверью номера, чтобы ворваться внутрь при малейшем шуме. С камерой, разумеется.

Но этого не понадобилось. Шампанское - коварный напиток. Вроде бы пьётся вода водой, но по шарам дает сильно. В ресторане было выпито немало. После мы поднялись в номер, и я предложила еще выпить. На этот раз коньяка. Виктор Семенович, уморительно шагая по гостиной и стараясь не упасть, разлил спиртное. Мы отдали должное настоящему французскому напитку, после у объекта случился провал в памяти. Я, вот честное слово, не виновата. Он сам напился. Надо все-таки рассчитывать свои силы, не мальчик.

Когда мужчина вырубился прямо на диване, подложив пухлую ручку под румяную щеку, на мгновение стало его жалко. Но я напомнила себе о контракте с его женой и решительно открыла дверь номера.

Раздевал его Лапушка, я целомудренно отводила глаза в сторону. Наши охранники стояли на стреме, адвокат, захваченный всеобщим азартом, разбирал постель, а Изольда с кавалером сидели внизу в ресторане и ждали новостей.

Все дальнейшее мы проделали быстро и оперативно.

Смятая постель, три презерватива, которые Лапушка предусмотрительно испачкал чем-то, напоминающим сперму (позже я выяснила, что это сваренный с водой крахмал), голый объект, которому адвокат целомудренно прикрыл все стратегические места одеялом.

- И так его обманываем, - сказал адвокат, заметив мой удивленный взгляд. - Не хватало, чтобы он еще простудился.

Мне тоже пришлось раздеться и забраться под одеяло. Лапушка сделал несколько фотографий, в подтверждение супружеской измены. В общем, операция подошла к концу.

- Трусы отдай, - заявил Лапушка, когда я начала одеваться.

Мы с адвокатом удивленно переглянулись.

- Трусы, говорю, дай мне, - совершенно серьезно повторил Лапушка и пощелкал пальцами.

От растерянности я даже не решилась с ним спорить, а молча протянула требуемое. Лапушка взял смятый кусом кружева и вложил его в ладошку объекта.

- Пусть у него останется хоть что-то хорошее, - подмигнул нам Лапушка и кивнул в сторону входной двери. - Дамы и господа, прошу всех на выход.

Утром следующего дня я, краснея и заикаясь, сообщила взволнованному Виктору Семеновичу, что мы должны расстаться. Из моих скомканных объяснений он ничего не понял, попытался меня остановить, но я оказалась непреклонна. Тем более, что в кафе на соседней улице меня ждала наша банда во главе с Изольдой. В общем, чтобы отвязаться от объекта, пришлось расплакаться и убежать. К его огромному сожалению, Виктор Семенович не смог меня преследовать - мешали короткие ноги и сильная головная боль.