- Кто ты? – едва шевелю языком, ощущая онемение всего тела.

- Та, кто с успехом займет твое место, пушинка, - ехидно отвечает, приблизившись к моему лицу. – М-м-м, от тебя пахнет ванилью, возьму на заметку.

- Мой муж будет искать меня, - настаиваю, - моя семья, - но девушка прерывает меня, ударяя по лицу жалящей пощечиной. От неожиданности, даже постоять за себя не в силах. Ослеплена, значит не опасна.

- Да кому ты нужна! – выплюнула она. – Какая же ты изнеженная идиотка, - смеется. -  Избалованная иллюзией прекрасного. – Каждое слово пропитано ядом, которое сочится из уст этой суки. Это не правда, я нужна своей семье, мужу. Во мне кипит ярость и злость, что дама пытается оклеветать моих родных. Кое-как выпрямляюсь, и на секунду сощурила глаза, чтобы разглядеть силуэт обидчицы. Рыжие волосы, все что смогла узреть, но потом резкий удар по затылку, и я отключилась, рухнув на асфальт. Очнулась уже в камере, привязанная к кровати. На мой удивленный и испуганный взгляд, врач-психиатр пояснил «что тут я в полном порядке, и не причиню никому вреда». Истошно орала сутки напролет, звала кого угодно, только бы пришли и выслушали. А затем принесли пуанты, говоря, что моя мама переживает за меня и, возможно, это скрасит мое одиночество.

Хлюпнув носом, от обиды и злости, зажмуриваю глаза, желая отправиться в сон. Но волнение, вызванное разговором с врачом, будоражит каждый нервный комочек. Спустя некоторое временя моего пребывания в камере, приехала Каролина. Боже, я плакала от счастья, что она сможет помочь мне, вызволит из этого кошмара, в котором вдруг оказалась. На тот момент из головы вылетело все, что я узнала о ее отношениях со свекром. Мне было все равно, главное, скорее выбраться и сказать мужу, что я никогда от него не уйду. Каролина встретила меня в комнате для посетителей, отделенной стеклянной перегородкой со множеством мелких прорезей, чтобы посетители могли слышать друг друга. Вырвавшись из крепких рук санитара, кинулась к этой преграде, где напротив меня преспокойно сидела мама, нога на ногу, взгляд слишком циничный.

- Мама! – закричала, касаясь стекла вспотевшими ладонями. Поверить не могла своим глазам, что вижу ее, а она меня. – Мама, помоги мне, прошу, - взмолилась, ощущая, как по лицу стекают слезы горечи. Каролина даже не шелохнулась, продолжала смотреть в упор на меня, но при этом, казалось, что она не замечает моего присутствия.

- Ольга, - наконец, прогремел ее пустой голос. Женщина с оскалом улыбнулась мне, затем встала и подошла ближе. – Я помогаю тебе, - протягивает руку к стеклу напротив моего лица, словно хочет погладить по щеке. – Здесь, ты в полной безопасности, - в ответ на ее слова замотала сильно головой.

- Мама, что ты говоришь, в какой безопасности? – всматриваюсь в ее глаза, но не вижу в них никакого сочувствия ко мне.

- Ты больна, - продолжает она, игнорируя мой вопрос. – Тебе помогут. Занятия балетом скрасят твои дни, что ты будешь здесь проводить, - расплывается в улыбке, будто здесь она психически нездорова, а не я. Отшатываюсь от перегородки, будто обжигаюсь кипятком, догадываясь, что мама замешана в том, где я оказалась.

- Ненавижу тебя, - проговариваю про себя, но Каролина вдруг оживает, наконец, я вижу перед собой ее настоящую.

- Это прекрасно, - хлопает в ладоши, - а я ненавижу твоего отца, - говорит так, будто мой папа может услышать ее, но, увы, ничего не сделает. Каролина снова садится на свое место, взмахивает рукой, приглашая тоже присесть. – Есть разговор, - тон ее голоса эхом разносится по всему помещению.