— Что?! — в порыве подскакиваю с кресла и тут же приземляюсь обратно.

— Но! — впервые перебивает меня врач. — Наша клиника полностью соблюдает политику конфиденциальности. Семейная пара не в курсе, чьего ребенка воспитывает. И они никогда не узнают. Я гарантирую.

— Я-то теперь знаю!

— Даже не заморачивайтесь, господин Шахов, — будто успокаивает меня Петр, — взгляните на знаменитостей. У них по всему миру столько внебрачных детей, что пальцев не хватит пересчитать. От себя хочу добавить, что я, как представитель клиники, готов заключить с вами второй договор. Вы сможете заново сдать материал на хранение. Подчеркну — абсолютно бесплатно.

— Э нет, Рыбин, — качаю головой и щурюсь от злости, — радужные планы не строй. Неужели ты думаешь, что я так просто проглочу эту новость? — медленно поднимаюсь на ноги и упираюсь кулаками в стол. — Прощайся с лицензией. Я разгоню вашу контору к чертовой бабушке. А ты, как бестолковый руководитель, от гостеприимства той бабушки никогда не отделаешься. Забудь о медицине. Можешь метить не выше должности дворника. Я проконтролирую!

— Умоляю, Артур Рашидович…

Петр Сергеевич напрягается и вместе с тем пытается незаметно стянуть со стола лист, щедро предоставленный мне.

Успеваю перехватить бумагу. Внимательно вчитываюсь, а строчки плывут. Я даже моргаю, но пропечатанные буквы от этого не меняются…

Рухнув на кресло, возвращаю лист на стол.

— Ты серьезно? — прожигаю глазами остекленевшего Рыбина. — Васильева Александра Игоревна? Она мать моего ребенка? Почему она?!

Ох уж эта магия Васильевой… Выбивать меня из колеи…

— Ну… да, — вновь тянется к бумаге. — А вас это удивляет?

— Да! Разорви тебя черти, — склоняюсь к ящику и прячу туда лист. — Я знаю одну девушку с таким именем и фамилией. И у нее есть ребенок.

— Не думаю, что это она, — пытается обнадежить.

Чем дольше сидит у меня в кабинете Петр, тем сильнее мне хочется его четвертовать и отправить по частям в какую-нибудь Кунсткамеру, чтобы нормальные доктора смотрели на Рыбина и всегда помнили, как нельзя поступать с пациентами.

После бешеного всплеска адреналина от меня на эмоциональном уровне остается лишь пепел.

— Пошел вон, — устало заявляю Петру. — Убирайся. Беги оплакивать свое нагретое место. Видеть тебя не желаю.

Рыбин молчком поднимается с кресла, прекрасно понимая, что на жалость мне не надавить. Осунувшись, выскальзывает из кабинета.

Глубоко дышу, мысленно отсчитываю до десяти и нажимаю кнопку громкой связи.

— Нина!

— Да, Артур Рашидович?

— Службу безопасности ко мне. Срочно.

5. Глава 5.

Александра.

Два месяца спустя…

Через сорок гаражей с алкашами и маньяками, по разбитой дороге, через шлагбаумы, через какие-то двухэтажные заводские цеха, ночью… мне нужно шагать.

Чтобы сначала тридцать минут топтаться на остановке и только потом вернуться домой!

Ведь сегодня я проводила репетиторство у милой двенадцатилетней Танюши, родители которой живут далеко за пределами чертовых куличек. На самой окраине города, где даже я за все свои двадцать пять лет побывала впервые.

Да. Я нашла работу. Теперь я репетитор французского языка.

После того как Царь всея Руси, а по совместительству Шахов, с наглой рожей отбрил меня с вакансии горничной, я руки не опустила. Точнее, опустила, но всего на денек. Дала себе время на страдания, и потом решилась опубликовать свою анкету на сайте. Ценник выставила смешной — за час в два раза меньше, чем берут коллеги.

Я хорошо знаю французский, почти в совершенстве, однако институт я так и не окончила. У меня нет диплома педагога. Сначала я забеременела Мией и взяла академический отпуск, но так не вышла обратно — погрязла в ползунках и заботах.