Руслан меня не отпускал.

Я запрокинула голову и заорала от бессилия.

– Хотя бы не сегодня… – попросила я, и расплакалась.

Руслан остановился, уткнувшись мне в шею. Горячее дыхание скользило по коже. Он все еще ко мне прижимался, и то, что я чувствовала у него ниже пояса, доводило до дикой паники. Какое-то время мы так стояли. Он крепко сжал меня в объятиях, затем лизнул впадинку над ключицей, и выпрямился.

Глаза были мутноватые, он облизал влажные губы. Убрал с лица волосы, прилипшие к влажной коже.

– У тебя что, первый раз? – спросил он. – Я думал, Зверь тебя трахнул.

– Нет, – прошептала я, еле живая от страха. – Нет… У нас ничего не было.

Мои ладони скользили по его плечам, словно я пыталась найти уязвимое место, чтобы его оттолкнуть. Тихо шелестели ткань пиджака и мое слабое дыхание.

Руслан молчал.

Может, взвешивал, не лгу ли я и не пытаюсь ли манипулировать снова. Но естественную реакцию не подделать. Мне хотелось не только его руки стряхнуть, но и ощущения, что они оставили.

Я рассматривала расстегнутую пуговицу рубашки.

Он сильно ослабил воротничок, в него выглядывали несколько темных волосков, черные линии татуировки. Еще болталось украшение на тонкой веревочке. Однажды я спросила, что оно означает, но Руслан не ответил.

Мощная грудь поднималась от дыхания так же часто, как у Зверя, когда тот меня приласкал. Он возбужден. Сильно.

Стальные пальцы на спине сжались. Я поежилась, пытаясь избавиться от давления. Но это означало прижаться к Руслану еще ближе.

– Хорошо, – спокойно сказал он.

Он мне поверил.

Я опустила голову, слезы текли по лицу. После всего, что свалилось на меня сегодня, я не могла сдержаться. Хотя Руслан не отпустил меня, шестым чувством я ощутила, что пик опасности пройден. Впрочем, если бы слова о девственности его не остановили, пришлось бы с ним переспать. От этих непрожитых, но страшных чувств меня штормило. Он бы своего добился. Я разрыдалась, чувствуя, как напряжение покидает тело.

Я не врала ему. Не врала, и он это понял.

– Брат меня удивил, – усмехнулся он.

Отстранился, чтобы на меня посмотреть.

Стало неловко, я прятала глаза. Ничего постыдного нет в том, чтобы быть девственницей, но почему-то вызывало стыд то, что Руслан теперь об этом знает.

– Женщины сильно привязываются к своему первому, – сказал он. – Если Зверь с тобой не спал, за что ты его так полюбила?

За что… За… Я могла сказать: за заботу, защиту, за то, что был внимателен ко мне, и возил на могилу мамы. За то, что выгнал отчима. Он сделал не так много, но больше, чем кто-либо в жизни для меня делал.

За то, что покормил меня, и не заставил за это обслужить.

Этого я не расскажу.

– Не знаю…

– Наивная ты девочка… – он гладил мое лицо, убирая налипшие пряди.

К первому, сказал он. Сильно привязываются к первому мужчине!

Это ведь он будет первым.

Собирается им стать.

Руслан запрокинул мне голову, рассматривая заплаканные глаза. Лицо серьезное. Ни злости, ни раздражения. Я даже не понимала, он продолжит или оставит на сегодня в покое?

Отпустив меня, он вернулся к бару и налил новую порцию виски.

Я осталась у окна, дрожа в расстегнутом платье.

Что у него на уме – непонятно. Руслан вел себя так, словно ничего не произошло. Хотя дышал тяжело, взъерошенный после того, как я пыталась его отпихнуть… И бугор под брюками еще не опал.

– Ты слишком молода, – неожиданно сказал он, а я настороженно слушала. – Неопытна. Не понимаешь мужчин.

Он неторопливо приблизился ко мне. Не пугая, но и не пытаясь выглядеть безобидным. Достал телефон из внутреннего кармана пиджака, засветив ствол.