Я с тоской рассматривала мегаполис внизу.

Невозможно слушать эти дьявольские речи. Он как будто знает, о чем я мечтала: с самого дна предлагал подняться наверх, где выше – только звезды.

– Ведь хотела, да?

Чтобы не отвечать, я отпила шампанское, не чувствуя вкуса.

Лишь бы ничего не подсыпал: что-нибудь, что меня вырубит или заставит вожделеть. Но он при мне открыл бутылку. Должно быть чисто.

Дыхание над ухом стало совсем близко. Чуть-чуть и губами заденет.

– Я знаю, что тебе нужно. Тебе холодно, Лили. Страшно. Я тебя отогрею, – он поцеловал мочку уха, и я вздрогнула. – Дам то, что ты ищешь.

Стояла, втянув голову в плечи. Он уже слишком близко. Уже вынимает шпильки из моей прически. А я ничего не могу сделать. Его слова, близость тела парализуют меня.

– Ты хотел поставить мне клеймо, – пробормотала я, сладкие речи отравляли, причиняли боль. Да, Руслан прав, я очень хочу, чтобы меня отогрели, только знаю, что он на это не способен. – Угрожал избить…

– Я ведь этого не сделал? – руки легли на плечи, расправляя их.

Он хотел, чтобы я перестала зажиматься. Смотрел на мое отражение, и слишком часто дышал.

– Ты первая, кто избежала моего наказания. Ты об этом помнишь?

Я сглотнула. Понимаю, что он делает. Уговаривает отдаться. Но от страха внизу живота появился комок льда, а не желание.

Руслан поцеловал шею повыше замочка рубиновой подвески.

– Не надо, – попросила я.

Слишком тихо – он не услышал. Или не захотел остановиться.

Отвел волосы в сторону, открывая изгиб шеи.

Я слишком беспечно к нему отнеслась. Почти месяц провела в клубе. Руслан не давал понять, что видит меня в своей постели. Зверь сразу стал заигрывать, с первого мгновения, как поймал в темной подворотне и прижал к стене… Но не Руслан.

Испытать его ласки само по себе было стрессом.

Я попыталась отступить, но между окном и Русланом не было пространства. Тогда я повернулась к нему лицом.

Мне кажется, привлекательным его сделал именно характер. У него далеко не модельная внешность. Такое лицо скорее в армии встретишь, чем на обложке. Но внутренний стержень, напор и понимание, что он практически всесилен, придавали лицу выражение, которое и делало его красивым.

По нему многие с ума сходили.

Испытывали смесь восхищения, страха и собачьей преданности.

Раньше я этого не понимала. Теперь смотрела в глаза человеку, которому можно все.

– Я не хочу тебя, – пробормотала я, не зная, куда деваться.

– Сейчас не хочешь, – тихо ответил он.

Наклонился к губам, и я отшатнулась. Отступить не позволило окно за спиной. Я впечаталась в него спиной и затылком. Руслан поймал мой рот, как профессионал, словно часто целовал девушек насильно. Полностью завладел ртом, так, что обожгло вкусом виски. У меня дыхание перехватило. Я заныла, пытаясь вдохнуть. Уперлась руками в его плечи. Он так сильно вжал меня в стекло, что затылку стало больно.

Не похоже на ласковые поцелуи Зверя.

Это был поцелуй взрослого мужчины, и он испугал меня до дрожи.

– Не надо, я прошу, – прошептала я, когда Руслан дал вдохнуть. – Умоляю! Я люблю другого!

Руслан был выше и перед глазами оказались влажные губы.

Он усмехнулся.

– Любишь Зверя? – хрипло прошептал он на ухо, и я вздрогнула. Есть что-то страшное, когда мужчина, собравшийся тебя трахнуть, такое говорит. – Люби, мне все равно. Ты меня оценишь. Позже. Когда узнаешь.

Он обнял меня, пальцами сжимая лопатки – в районе застежки платья. Потянул в стороны, то ли расстегивая, то ли разрывая замок. Поцеловал в шею, а когда декольте ослабло, поцелуи стали ниже: ключица, грудь... Я запаниковала, но ничего не могла сделать: он был сильнее. Просто сильнее и выше. Мужчины никогда без моего желания не пытались сделать этого. Казалось, его пальцы были везде: на спине, под платьем, в вырезе – он трогал меня, гладил, ласкал, но по мне словно насекомые бегали. Хотелось закрыться, стряхнуть с себя его руки и завизжать. Ничего общего со Зверем…