– Здравствуйте, баро. Проходите, – и открыла перед ним дверь своего кабинета. В этот момент дверь приемной еще раз распахнулась.

– Ну не могу я так больше работать! – вскричал с порога ворвавшийся в комнату бородатый мужчина в промасленной тужурке. – Петровна, сделай с этим что-нибудь!

Евдокия вздохнула и сказала, обращаясь к Михаилу:

– Прошу, меня извинить, – после чего перевела взгляд на второго мужчину: – Что у тебя, Игнат?

– Шишига совсем распоясалась! Мало того, что постоянно ключи и отвертки у меня ворует, так еще и похабные картинки рисовать начала! Задницу на стенке котла изобразила! Вот! – Он протянул ей бумажный лист весь в пятнах машинного масла. – Я перерисовал.

Евдокия двумя пальцами взяла листок и посмотрела на рисунок из нескольких линий.

– Где? Как ты это понял?

– Ну вот же, – Игнат обвел ладонью в воздухе что-то округлое, – и пар оттуда выходит!

– Пар, говоришь, выходит… на стенке котла паровой машины нарисовала… – Евдокия посмотрела на листок через просвет. – А ведь это она тебе знак передает. – Она вернула ему рисунок и серьезным голосом сказала: – Значит, так. Останови машину и затуши котел. Проживем мы неделю без света и станков. Затем лезь внутрь котла и найди там, где трубка водяная прогорела. Как найдешь, купишь шишиморе комплект инструментов и подаришь. И перестань уже, наконец, в нее ветошью кидаться!

– Да один раз только было, – набычился Игнат. – Я в темноте ее за крысу принял.

Евдокия пристально посмотрела ему в глаза.

– Ну два, – покраснел Игнат, – или три…

– Крысы, – фыркнула Евдокия. – Отродясь у нас на фабрике их не было. И домовой, и цеховые следят за этим. Все, иди работать, – и она повернулась к посетителю, все это время стоявшему у двери ее кабинета.

Сев за стол, Евдокия показала на кресло, стоявшее рядом:

– Присаживайтесь, Михаил Борисович, и рассказывайте, что за беда привела вас ко мне.

– У меня дочка пропала.

– Я очень сочувствую вашему горю, но не могу не спросить. Почему с этой пропажей вы ко мне обращаетесь, а не в полицию? Право слово, поисками людей наша «Фабрика волшебства» не занимается.

– Евдокия Петровна, вся Москва знает, кто вы. Вы правы, товары с вашего заводика мне не помогут. Мне нужна ваша помощь. Что же насчет полиции, – он недоверчиво покачал головой. – Полиция не найдет. А если и найдет, то ничего сделать не сможет.

Евдокия помолчала, внимательно смотря на гостя, потом позвонила в колокольчик и попросила организовать чаю.

– Ну хорошо. Сейчас нам все принесут, а вы расскажите, что нужно ромскому барону лично от меня.

Михаил посмотрел на стоящий перед ним чай в стеклянном стакане в бронзовом подстаканнике, нервно постучал пальцами по столу и начал свой рассказ:

– Есть у меня дочь, Маришка. Красавица, каких свет не видывал. Женихи вокруг нее так и вьются, да только достойного среди них так и не было.

– Это вы так считаете или Маришка в этом уверена была? – спросила Евдокия

– Ну… – Михаил немного задумался. – Она всегда соглашалась со мной… в этом вопросе.

– Хорошо. И что дальше?

– Я сейчас понимаю, что где-то неделю назад она изменилась. Стала больше задумчивой, молчаливой. Мы тогда на даче жили, в Подмосковье, а как пару дней назад в город вернулись, так она и пропала. Утром ее нигде найти не смогли, а в ее комнате вот это письмо. – Михаил положил на стол перед Евдокией небольшой листок бумаги. – «Я влюблена и нашла свое счастье. Не ищите меня, со мной все будет хорошо», – процитировал он по памяти.

Евдокия достала очки и наклонилась над листком, рассматривая его, но не притрагиваясь: