Он посмотрел на Милаву. Та спокойно подставила лицо солнцу, улыбаясь.

– Мы нашли ее зимой. Мать оставила младенца в корзинке у двери дома богатого купца, а сама убежала. В доме же хозяев не было – семья уехала на праздники, а сторож был пьян и не слышал плача ребенка. Девочка бы замерзла. Мы ищем таких, кто умрет, не дожив до года. Иногда подменяем – ребенка уносим, а вместо него оставляем одного из младших, который потом исчезает, возвращаясь к своим. Человек же растет здесь, с нами, ни в чем не нуждаясь. Меняется, врастая в наш мир. И в сорок два года умирает.

Анна вздрогнула и медленно повернулась к Милаве. Та поняла ее взгляд и спокойно ответила:

– У меня нет страха смерти, – она мягко улыбнулась. – Если тебе будет легче, считай, что я умерла тогда, в три дня от роду. А все остальное – подарок. Мне осталось чуть больше года. И я рада каждому дню.

– Ты выглядишь такой юной! – воскликнула Анна.

– Эти люди медленно стареют, – ответил за Милаву Древний.

– Или медленно взрослеют, начиная с двенадцати лет, – добавил Фёдор.

Древний перевел на него свой взгляд.

– Ты правильно считаешь себя в ответе за нее. И ты опасаешься, что Анна вспомнит страшные сказки: про чудовищ, что прячутся в ночных тенях, воруют детей и магически вредят честным людям. А теперь оказывается, что это не сказки, а самая что ни на есть реальность, доступная в ощущениях. – Он медленно обвел рукой пространство вокруг: – А раз это реальность, то ее можно изучать. Можно вступать в диалог и даже договариваться с теми, кто живет рядом с Москвой и до сих пор был вам неведом.

Фёдор бросил взгляд на Анну. Он понимал, что за неспешной речью Древнего, за его воспоминаниями скрывается проверка. И от того, как сейчас отреагирует Анна, зависит, сможет ли она покинуть это место.

– Да, ты правильно понял, – Древний кивнул, не отрывая от него взгляда. – А потому помолчи пока.

Он посмотрел на Анну. Та сидела неподвижно, обдумывая услышанное. Поняв, что Древний ждет от нее ответа, она посмотрела на окружающие их разрушенные стены и спросила:

– Скажите, а у вас много таких развалин?

– Хороший вопрос, – кивнул Древний. – Бедствия, о которых я говорил, что коснулись моего народа с появлением людей, это только начало. Дальше люди уже сами продолжили нас вытеснять из своего мира и однажды сделали наше пребывание на Земле вне Закона. Не просто так в Ирландии холмы стали называться пустыми – после Изгнания.

– Вы говорите про охоту на ведьм? Костры инквизиции?

– Нет, конечно. На кострах тогда горели люди. Среди них, конечно, встречались и те, кто знал о нашем существовании. Но их было меньшинство. Нас же изгнали другим способом и гораздо раньше. Очень немногие смогли остаться. Потому тут и развалины. – Он ненадолго замолчал, а затем добавил: – Сейчас же, когда мир начал меняться, Изгнание закончилось, и мы получили возможность вернуться. Это не просто и не быстро, но скоро все эти руины будут восстановлены.

Фёдора обдало холодным пониманием того, что Древний уже принял решение.

Анна вскинула голову и спросила напрямую:

– Вы хотите, чтобы я дала клятву нигде не упоминать про Затишье?

– В этом нет необходимости, – Древний улыбнулся, и на этот раз его улыбка была теплой и дружелюбной. – Я знаю, что ты не будешь рассказывать. Знаешь ли ты сама причину?

Анна задумалась:

– Я очень мало что здесь увидела, – она говорила медленно, но ее голос понемногу крепчал, – но не хочу быть причастной хотя бы краешком к тому, что кого-то будут преследовать только потому, что он иной.

Древний молча кивнул, после чего повернулся к Фёдору: