Бортпроводница, принесшая стакан воды и дополнительную дозу успокоительного, бросила на нее снисходительный взгляд. Альмонди вздохнула, в очередной раз мысленно посетовав на то, что они с Гретой не попали в один макролет.

– Интересно, а биопрофили детей они тоже проверяют, прежде чем принять семью в «Процветание»? Думаешь, этот мальчик в порядке? – спросила она у Троя, когда суета улеглась.

– Тише, она тебя услышит.

Мама мальчика прошла в уборную между рядами сидений. Трой продолжил, когда она скрылась за дверью:

– Конечно. Они же топят за благоприятный психологический климат. Переволновался малец, да и только. Боится летать. У каждого свои страхи, тем более у ребенка… Ему на вид-то всего лет пять-шесть, что с него спросишь…

– Ну да, ты прав. Я и сама перенервничала, – Альмонди улыбнулась.

В остальном трехчасовой перелет прошел гладко, даже умиротворенно. Альмонди успела посмотреть документальный фильм о новых технологиях, появившихся за последние пять лет. Трой немного размялся в спортивном отсеке на беговой дорожке, а затем поупражнялся на силовых тренажерах и турниках. А еще они съели мамино шоколадное печенье, потому что инструктор сказал свою еду в «Процветание» не брать – что не удалось доесть в салоне, придется оставить в контейнере утилизатора после приземления.

Посадка оказалась для них легкой и незаметной. Столь же естественной, как утреннее пробуждение в долгожданный ленивый выходной – блаженно потянуться, неторопливо опустить ноги с кровати и поставить на пол – никаких потрясений.

А затем перед ними предстало Его Величество «Процветание».

Первое, что навсегда отпечаталось в памяти Альмонди, когда посадочная платформа отделилась от корпуса макролета, чтобы доставить их на землю – первый вдох. Как младенец, только вступивший в новую жизнь, она жадно втянула воздух – и ее легкие обожгло жарким йодистым ароматом моря, сладостью трав и цветов.

Второе, уже из окна электробуса и чуть позже, когда они приближались к изысканному портику с коллонадой и треугольным фронтоном, прилегающему к центральному входу, на своих двоих по широкой аллее, пролегающей через сад, – сотни, а может, тысячи видов тропических растений, ярких разноцветных птиц и гигантских бабочек, кружащих вокруг цветов и сидящих на ветках, от которых рябило в глазах.

И самое главное – стеклянные купола, под завязку набитые аквасферами, по трубам поступавшими внутрь без перерыва, чтобы утолять жажду губчатых деревьев, усыпанных крупными сочницами, которые буквально светились оранжевым.

– Ого, это же исчезающий желтопер! Мы читали о них в Академии.

– Исчезающий? В смысле, они под угрозой вымирания? – Трой присмотрелся к крупной, неповоротливой желтой птице метрах в двадцати от них с черным узором в виде елочек на крыльях и белыми пятнами вокруг глаз.

– Да нет. Просто он способен моментально развивать такую скорость, что становится невидимым для человеческого глаза.

– Вот этот огромный жирный увалень? Который ни разу не подал признаков жизни за все время, что я на него смотрю? Не смеши мои тапочки. Ты, наверное, что-то перепу… – пронзительный крик над ухом прервал его речь и заставил зажать уши; птица исчезла с прежнего места и вмиг оказалась на ветке рядом с ним.

Альмонди покатилась со смеху.

– Так тебе и надо! Чтоб больше не обзывался.

Третье – невероятно огромные Аморос и Вида, так близко, что только протяни руку – и коснешься их пылающей поверхности.

Новобранцев распределили по группам и каждую увели в свой конференц-зал. Альмонди и Трой оказались в разных.