– Как это не сумеет? – уставилась на него я. – Им что же тоже до брака ни-ни?

– Ну… Если б только это. Ведьмаки родятся только от парного дара. Например, суккуб – ведьма, оборотень – ведьма. Ещё варианты суккуб – оборотень или оборотень с оборотнем, возможны, даже предпочтительны. И в последнем случае, не важно кто из них она, а кто он, у всех нас в крови есть ведьмина сила от роду. А вот ведьма нам не любая подойдёт. Они ж если сами по себе, то гордые, нетерпимые даже к намёку на измену… Тут либо на удачу полагаться, либо взращивать самим, а это хлопотно.

– А Василий-то кто?

– Сама ещё не догадалась, ведьмочка? – усмехнулся Кондрат.

Молчу, прислушиваясь к внутреннему голосу, который уже второй день Ваську кой в чём подозревать начал, да всякое разное нашёптывал.

– Оборотень?

– То-то же! Не ошиблась в тебе Агрипка, – покивал он своим мыслям.

– Так это он, гад шрамированный к моей Ночке домогаться повадился?! – хлопнула я себя по ноге, услышав подтверждение из уст соседа.

– А что ему ещё делать, коль она одна единственная подходящая… Ну, не считая тебя, конечно, но в твою сторону он и посмотреть не посмеет. Хватило ему историй своего батьки да моей. Чур-чур с ведьмой связаться.

Я аж зависла после этих слов: чем же мы – ведьмы так плохи-то? Вроде и без нас им плохо и с нами чур-чур. И вообще, кем же тогда сидящий напротив меня мужичок является? Ведь не раз уже упоминал всякие «мы», «нам» и «нас». Вот и сейчас по всему выходит имеется у него печальный опыт общения с ведьмами.

– Слыхала небось, что у бабки твоей приёмной акромя дочери ещё и сын был? Так вот, Гришка-то моим сыном был, – вздохнул, словно прочитавший мои мысли собеседник.

– А ты кто? – не удержалась я от вопроса, и устыдилась, как-то уж больно грубо это прозвучало.

– Суккуб, слыхала небось, чем нам подпитываться надобно? – вздыхает, а у меня будто в мозгу что-то щёлкнуло. Мысли лихорадочно забегали, а Кондрат будто и не заметил моей реакции, знай себе дальше распинается: – Это я сейчас жизнью потрёпанный. Мне ж годков-то не меньше, чем Агрипине. Просто… нам эта чёртова энергия нужна, будь она неладна, – продолжает свой рассказ хозяин дома. – В ведьмах её хоть отбавляй, до поры до времени. Вот я и прибился. Жили вблизи, к обоюдному удовольствию. Но со временем Агрипина иссякла. Я к другим потянулся. Не наяву, в грёзах. А эта ведьма… Она… Она и есть – ведьма! То ли из принципа, то ли из ревности… В общем, почти полностью каналы мне перекрыла, через которые энергию получал. Теперь чахну помаленьку. Ты могла бы снять… Но не скоро то случиться сможет.

Он дальше что-то рассказывает, я в пол-уха слушаю, а у самой в голове совсем другие мысли: он суккуб, Гришка его сыном был. А Агрипина про моего синеглазика сразу же с уверенностью заявила, что тот суккуб. Откуда узнала? И в ту ночь, когда я эксперимент затеяла, синеглазый сначала странно отреагировал на окружающую обстановку, а в конце, когда я на Гришку прикрикнула – испугался. Неужто это Агрипинин сын? А ведь то изваяние в лесу не само по себе выросло. Я с самого начала была уверена, что оно является делом ведьминых рук. Да и вряд ли меня сюда случайным ветром занесло, слишком многое сошлось одно к одному, чтобы я в эту деревню приехала. Из всей картины только наша реальная встреча с синеглазым выбивается. Сначала в поезде, потом к автовокзалу подвёз. Будто контролировал, чтобы я цели достигла. Но почему он сам к матери не поехал? И ещё… ведь когда я вещи разбирала в доме у бабки, то почему-то ни одного фотоальбома не нашла. Это тоже странно.