Так было и шесть лет назад.

Традиционная зимняя практика, которая скоро ждала и нас, в очередной раз проходила в Эш-Арен. По огромному некрополю рассредоточился шестой курс военно-стратегического факультета. Всё было в штатном режиме, и дежурные марочники уехали в город, оставив студентов с наставниками на кладбище.

...Ранним утром весь Эш-Арен подняли по тревоге. Лучи солнца с трудом развеивали навий туман, пришедший со стороны некрополя. Нападение нежити было таким внезапным, что многие студенты просто не успели ничего сделать. По словам марочников-дежурных, они никогда не видели столько навий в одном месте. Ещё седьмицу после трагедии язычники уничтожали нежить, которая разбежалась по окрестностям. Они приезжали со всей страны, в морозы, перед праздниками, лишь бы спасти ближайшие города от озверевших тварей.

Но это было после. Первыми орду нежити встретили студенты - и до утра дожил лишь один. Он выжег себя на месяцы, за ночь исхудав до скелета. Говорят, продал душу богине Моране, чтобы выстоять. Ведь покинув некрополь, нежить ринулась бы в беззащитный Эш-Арен. Да, тревогу подняли. Но с полуночи до пяти утра студенты отбивались без какой-либо помощи.

Алексей Темногорский. Я скривилась. У меня были причины не считать его героем, хотя он, безусловно, спас целый город. Трагедия Эш-Арен стала его личной трагедией.

Ох нет, был ещё один язычник, который условно выжил. Елизар Верданский. В некрополь он не поехал, потому что, кажется, заболел. Другими словами, со всего курса их осталось двое. Ненависть семей, чьи дети погибли, перешёптывания за спиной и месть - Верданский и Темногорский всё разделили на двоих. Тот, кто выстоял, и тот, кого не было с друзьями в час беды.

Я поступила на первый курс в сентябре, спустя полгода после трагедии. С Верданским и Темногорским мы сталкивались очень редко, хотя год учились в одной академии. Парни выглядели вполне нормально, как типичные старшекурсники... и незримо отличались. К ним никто не подходил. У них ничего не спрашивали. Даже дрались они молча и жёстко, как звери, только друг с другом. Я была свидетелем тому, как Темногорский однажды замер на дорожке и резко повернулся, словно услышал чей-то голос, а потом зарычал: "Вас нет! Вас больше нет, оставьте меня". В тот миг его стало почти жалко. Ребята с нашего курса рассказывали, что первые месяцы парни ходили по академии как живые призраки, вообще не реагируя на людей.

Признаться, когда они оба выпустились, я вздохнула с облегчением.

- После трагедии, - продолжал тем временем князь Темновской, - мы с Лёшей долго обсуждали ту нежить, с которой они столкнулись в некрополе. Там был и лич - мертвый языческий князь, обладающий даром, и умертвия, и высшие и обычные упыри, волколаки, стригои. Немного мелкой "придомовой" нечисти, вроде игош, шишиг и чернобожих слуг. Но с этими тварями боевой факультет был хорошо знаком. А вот хорасанская нечистая сила стала для ребят большой проблемой. Дабы история, упаси Морана, не повторилась, мы с вами кратко пройдёмся по нечисти наших врагов.

С тех пор, как в трагедии Эш-Арен нашли соседский след, Хорасан стал врагом для империи. Я знала, что стычки на границах продолжаются по сей день, хотя войны вроде как не намечалось.

- Итак, начнём. Кто-нибудь скажет, чем навьи твари отличаются от нечистой силы Хорасана?

Я подняла руку. Старый князь посмотрел на меня с удивлением, но кивнул:

- Цветана?..

- Тем, что в большинстве своём это духи, которые любят играть с людьми. Иногда по-доброму, иногда по-злому. Они не связаны с циклом жизни и смерти, и не являются "вернувшимися" из Навьего мира. Как те же домовые, лешие и водяные, они другая форма жизни.