Решив излишне не травмировать своего родителя, кофе и бутеры для медсестры я оставила на столе, а оставшееся содержимое подноса понесла отцу.

– Может переоденешься? – окликнула меня теть Таня.

Я взглянула в зеркальную поверхность шкафа в холле: растрепанная, с влажными волосами, в коричневом мужском объемной халате, босиком – словно бы у меня был секс. Только вот жестко отымели мое самолюбие и интеллект, потому что урода очкастого я все равно выживу из нашей компании. Только бы наследничком не оказался… А вот, кстати, завтрак как раз в тему….

Прихватив поднос с собой, за пять минут привела себя в божеский вид (сама в шоке, что так быстро получилось), и, пока наивкуснейшая каша почтеннейших господинов не остыла, направилась к Мирону Ильичу.

Дверь была приоткрыта. Папа уже лежал под капельницей, а Антонина сидела около его свободной руки и измеряла давление.

– Добрейшего утречка вам, – нацепив улыбку, толкнула дверь, вваливаясь внутрь.

– Очень вовремя, Оксана Мироновна, – обернувшись, кивнула медсестра. – Вашему отцу как раз пора лекарства принимать, а их во время еды пить положено.

Женщина, завершив манипуляции с тонометром и тихо произнеся, что все в норме, направилась к двери.

– Антонина, вас завтрак внизу ждет, – бросила вслед женщине. – И извините, меня, пожалуйста, за тот инцидент. То, что вы рядом с отцом – дорогого стоит, – честно призналась я.

– Она тут совершенно бесплатно и по своей воле, – фыркнул отец. – И, чтоб ты знала, вдова с наследством.

Женщина, вспыхнув, покинула комнату, а я, потупив взор, подошла к заливающемуся смехом Мирону Ильичу.

– Ну и зачем ты так?

– Во-первых, чтобы ты не думала, что ко мне пиявка присосалась. Во-вторых, одна ходить не дает, другая каши носит, – сморщился папенька. – Разделим пополам? – каким-то мальчишеским тоном произнес отец, с надеждой глядя на меня.

– Ээээ, я как бы уже позавтракала….

– Слабачка! Не так я тебя воспитывал! – угрюмо бросил мужчина, принимая сидячее положение, чтобы забрать поднос.

Сразу видно – обиделся.

– Ррррр, ладно! – зло фыркнула, доставая ложку из какого-то стакана. – Только у меня есть условие: ложка каши – ответ на вопрос.

– О! Вот это другой разговор! Сразу видно – хватка бизнес-леди!

Гаденыш очкастый, опарыш мезропакостный, я тебе клянусь, ты мне ответишь за каждый грамм треклятой отвратительной каши!

За переживаниями и откровениями выходные пролетели быстро. О паскудном Малышеве удалось узнать совсем немного: он весь из себя хороший, мать – репетитор по музыке, работала в школе, отец – преподаватель истории в одном из ВУЗов. Есть еще старшая сестра, с огромной разницей в возрасте – шестнадцать лет, маркетолог, замужем за весьма уважаемым человеком, у них трое детей. Сам мальчонка получил мастера по какому-то там самбо, что ли, потом ушел. Окончил школу с золотой медалью, универ – с красным дипломом, сейчас – аспирантура. Идеал прям, блядь. Именно у таких в шкафах и находят больше всего скелетов. В тихом омуте, как говорится…

Летта провела со мной эти дни. Погода позволила, поэтому мы вчетвером выезжали к озеру на пикник: я, Красовская и папа со своей Тоней. Было довольно-таки сносно.

Как ни странно, но о Малыше я не вспоминала. А вот блондинке позвонила соседка: сказала, что нашла в своем почтовом ящике ключи от квартиры подруги.

– Окси, вот ты мне объясни, ну чего ты так к Кириллу прицепилась? – возмутилась Летта после очередной порции моего “бубнежа”.

– Ну не нравится он мне, что поделать?! – эмоционально вскрикнула, потому что это чистейшая правда. – Я нутром чую, что что-то с ним не так!