Какой-то неопознанный мной жест рукой. И своей слегка переваливающейся походкой она удаляется с гордо поднятой головой.

— Я могу поинтересоваться, насколько у вас все серьезно? — голос Рона не меняет интонации.

— Нам не по пятнадцать лет, Рон! И даже не по двадцать! — взрываюсь я.

— В том-то и дело. Какой смысл начинать отношения, заведомо обреченные на провал?

Хочется ответить ему привычное, но я запинаюсь, поскольку предшествующие сутки размышлений точно обозначили: пусть это еще и не секс, но уже далеко и не «просто».

— Ты тоже считаешь, что у нас нет никаких шансов?

— Шанс, даже единственный, остается всегда, но в твоем случае это будет означать полный пересмотр мечты. Для нее — частичный отказ от свободы. Ты же не задашь мне идиотский вопрос, почему не полный? Ри никогда не откажется от своей работы, это ее часть. И даже не вздумай пытаться ее этого лишить. Потому что в таком случае я определенно буду на стороне Бени.

В голову лезут многочисленные мудрые изречения о том, кто чаще всего является причиной разрушения даже самой крепкой мужской дружбы.

— Спасибо за шанс, — сдержанно и с изрядной долей ехидства благодарю я.

— Обращайся! Я был бы счастлив, если бы ты им воспользовался, но это будет сложнее, чем с мистером Тернером и его курсом, — он посмеивается, вызывая у меня в памяти одну из моих самых блистательных побед над самим собой и ответную улыбку. — Но и то, что поставлено на кон, серьезнее и важнее, верно?

Соглашаюсь и похлопываю его по плечу.

— Богдан, ты же знаешь, я всегда поддержу тебя. Но игнорировать доводы разума… В любом случае, удачи! Бени я попридержу, но ты же понимаешь, если напортачишь, ее будет не остановить.

— Это точно. — Делаю вдох поглубже.

— Заберешь Ри сейчас?

— Да, извини.

— Если все получится, всегда вам рады! Не получится, будем рады тебе. Даже Бени. Можешь быть уверен! Но… в этом случае нет гарантий, что не встретишь Ри уже нашей родственницей.

Со смехом уворачивается от моего удара.

— А ты как думал? Такая женщина в семье — сокровище! Только нужно уметь сохранить. Молчу-молчу! — Рон поднимает руки в примирительном жесте.

— Найди, пожалуйста, кто отвезет нас в аэропорт, — смирившись с его подколками, прошу я.

— Все сделаю.

***

Ловлю Регину на выходе из палатки.

Ни на минуту нельзя оставить!

Ей нужно домой.

Срочно.

По работе.

Даже интересно, что Рон имел в виду, говоря о частичном отказе.

Вот, например, сейчас… это будет частично? Или полностью?

Твою ж мать!

Но начало положено, поэтому только вперед!

— Путь домой, и ты — моя гостья на праздники, — выдвигаю ответное условие.

Регина возмущена, но не настолько, чтобы отказать мне в лоб, а это значит…

Иди ко мне, мое солнце. И хрен с ними, с этими тремя слоями одежды, когда твои губы, лицо, шея в моей безраздельной власти.

Упоительно долгие прикосновения к нежной поверхности кожи. Холод, сменяющийся теплом, а затем и жаром. Непередаваемый вкус. Аромат…

Она как кусочек лета с его пьянящими запахами — сладкими и одновременно свежими, как после сильного ливня в жаркий день.

Еле уговариваю себя ослабить напор, потому что происходит то же, что и тогда: наше дыхание сливается в одно, но при этом оно хаотично, прерывисто и безумно.

Не здесь, не сейчас - ринимаю окончательное решение я:

— Собирай вещи, мы уезжаем.

Она все еще рядом, часто моргает, облизывая губы и старательно цепляясь за реальность в попытке вернуться.

У меня, милая, мы сможем выпасть из нее, на сколько пожелаешь… Или пожелаю я.

Хмыкаю про себя. Это будет проще, чем показалось на первый взгляд. Отлично!