— Хочешь пристроить родственника? — уточняю я.

Она же, нисколько не смутившись, утвердительно склоняет голову:

— Мой старший брат! Будет для тебя совершенным спутником! Мы похожи: умеем и жить, и работать. Вы, — палец упирается мне в грудь, — только работать. Ну так что? Нравится?

Ух ты, вот это хватка! Попробовала бы я так надавить на своих невест.

— А если нет? — приподнимаю я бровь.

Скептически хмыкает.

— Значит, тем более необходима личная встреча! Сразу поймешь, что он — ТВОЙ! — продолжает напор она.

— Благодарю, Бенита, я подумаю.

Смотрит так, как будто я отказываюсь от самого ценного дара, который мне когда-либо предлагали.

Отступает, но только для того, чтобы на протяжении следующих суток так или иначе попытаться вытянуть из меня информацию о текущих отношениях. Делает она это, в противовес своему чересчур активному предложению, очень ненавязчиво и к завершению второго дня нашего знакомства уже обладает представлением о моих, мягко скажем, неидеальных отношениях. Ничего конкретного, но, проанализировав, понимаю, что она ловко выудила все ее интересующее… И еще больше утвердилась во мнении, что Мигель однозначно моя судьба.

Честно? Даже представить не могу. И это при том, что мне прямым текстом говорят, как мы друг другу подходим. Интересно, но не настолько, чтобы начать воспринимать предложение всерьез.

Зато с завидной регулярностью, несмотря на собственный запрет, мысли возвращаются к Герасимову… И задерживаются, ускоряя сердцебиение и вынуждая подключать физическую активность, чтобы сбросить нарастающее возбуждение.

Сэм мне в помощь, его присутствие рядом все меньше ранит и все больше спасает. Напоминаю себе не привязываться. Сложно. Невозможно не реагировать, когда тебе так искренне рады.

А Богдан? Мне нужно просто довести начатое до конца. По-другому я не умею. Вернее, не могу позволить подвергнуть риску свою репутацию. А это значит, встреча с невестами обязана состояться и получить хотя бы минимальное развитие. В текущих условиях гарантий, что «жених» не взбрыкнет, нет. А поэтому будет логичным уступить, снизив накал.

Сатина, признайся себе, что тебе просто хочется. Хочется… И раз уж обстоятельства складываются подобным образом, нужно попытаться пройти сквозь это, не увязнув, не погрузившись, не застряв. Снять сливки и, ожидаемо утвердившись в бесперспективности ситуации, спокойно разойтись по своим жизням. Еще один вызов себе, дорогая! Пора доказать, что весь твой прежний опыт приобретен не зря. И как только я принимаю решение, наступает долгожданное успокоение. Все правильно.

***

Не веря своим глазам, возвращаю взгляд назад.

— «Не увязнуть!» — мысленно кричу себе, чувствуя, как сила притяжения начинает свою работу.

Богдан исчезает в темноте. А я испытываю дикое разочарование.

Боже, Сатина, ты как девчонка! Ха! Ну надо же когда-нибудь испытать что-то подобное, раз в том возрасте не довелось!

Но Сэм — мой спаситель, не оставляет ни на минуту, выступая в роли хоть и маленькой, но опоры. А потом срывается, бежит, взлетает на руки к Богдану.

Прикрываю глаза, стараясь остановить подкативший к горлу комок.

Да, Богдан, вот тебе бы еще пару-тройку таких малышей, Вареньку Найденову, и мечта будет реализована. Легко, просто, идеально!

И тут же я напоминаю себе, что ЭТО — не моя мечта.

А какая моя?! Моя осталась там, в прошлом… Два с половиной года назад, вместе с большей частью моей жизни. С тех пор я не мечтаю… Не хочу… Не могу.

Герасимов предлагает поговорить.

Соглашаюсь, и не нахожу ничего лучше, как пригласить его в палатку.