– Ладно, – скривился Скондрик. – Ты, Принцеска, вот что. Глубина решила тебе доверие оказать, денег внешним отвалила. А им-мо-не-тет, сама понимаешь, дорого стоит…

– Сколько?

За защиту платить надо, это я и сама знала. Зато меня теперь по всему Дну никто не тронет, не говоря уж о купленных-перекупленных «сикерках». Если раньше нужно было особое слово бездонным шепнуть, то теперь за меня это другие сделают. И гораздо убедительнее. Ответ только перед Локтем держать буду и теми, кто ещё глубже.

– Ты сейчас двадцать койнов платишь? Так вот, теперь втрое станешь. Хотя… Будешь ласковой, на себя половину возьму, – промурлыкал мерзкий тип.

У меня пустая тошнота от голода к горлу подкатила. Эх, промолчать бы, да уже вырвалось:

– И как тебе, Скондрик, в «котах» ходится?

Ровно половину обычно сутенёры от своих бабочек берут – что расходов, что дани, что прибыли.

– Да ты кого, ведьма, «котом»… – катала аж поперхнулся сушёной рыбиной, закашлялся и уже поднялся было с занесённым кулаком.

– Заткнись, Скондрик, – опустил его Локоть за шиворот обратно на стул. – Ты масти-то не путай. Девка, вон, и то больше твоего смекает.

Скондрик выковырял застрявшую в горле кость, скукожился и теперь только зыркал на меня злобным глазом.

– Платить по-другому будешь, Принцесса, – продолжил Князь. – Свистят, ты вынюхивать разное горазда. Вот и сгодишься. О тебе шепнём, в накладе не останешься.

– А уйти захочу? – задала я главный вопрос.

Что «шепнут» про меня – это хорошо. Я теперь другие расценки на свою работу ставить смогу, да и дела серьёзнее станут. Но… На выкуп у меня отложено, да только в новом статусе и он вырастет. Это мелкая рыбёшка хвостом махнёт, и поминай, как звали, а мне с моим новым плавничком уже так просто не выплыть.

Локоть посмотрел пристально. Мужик он жёсткий, недаром Дворец под собой уже десяток лет держит. А ведь молодой ещё, лет тридцать. Всю свою шоблу донную до потрохов знает: по мелочи терпит, но если кто хватит лишку, так не поздоровится. Бабочки наши к нему сами липнут: даже не ради щедрого подарка стараются, а чтобы поближе к надёжному подонку быть.

– Отработаешь, что за тебя заплачено, да ещё сверх того столько же – отпущу честь по чести. Жди; позову, когда понадобишься.

– Спасибо, Князь, – сказала я вполне искренне.

Повезло мне, что во Дворце у Локтя оказалась. А могла бы и в Храм угодить.

– Вот ещё что, Принцесса. Хват насвистел, ты уже малька под себя взяла?

Впору было взвыть: про Хвенсига-лягушонка я и забыла. До этого официального разговора с Князем я никого брать под себя не имела права, поторопилась вчера вечером. Но слово сказано, обратно в рот не засунешь. Боюсь, не раз я ещё о своей доброте пожалею…

– Взяла, – только и смогла ответить правду.

– Раз так, то закон знаешь, – Локоть даже не рассердился. – За все его дела спрос теперь с тебя будет.

– Отвечу, – кивнула я.

А что тут ещё говорить.

Князь снова посмотрел пристально, кивнул одобрительно.

– А ты, смотрю, лишний раз языком не треплешь, даром что девка. Ишь, видать, недаром Принцесса – выдержки не занимать. Всё, иди. Малька на выходе подберёшь, а мамке скажи, что Князь велел о тебе позаботиться.

Лягушонок жался под навесом на дворе. Вроде не били бедового, а вид у него всё равно был такой, что только обнять и плакать. Но нет, мелкий хумрик, мне за тебя теперь платить, перебьёшься. Не знаю, кто тебя выкупил; уже понятно, что не Глубина, но за мои сегодняшние унижения на Эльдстегат ты мне сполна отработаешь…

– Ну, чего расселся? Спать иди, утром с тобой разберусь.