***

Викар сильно отвлёк меня, но не обманул. Покончив с изнуряющим наказанием, я в полной мере ощутил весь ужас ситуации: принцесса покинула столицу и явно намерена прятаться, а если её не будет во дворце, как она влюбится в Сигвальда, а он в неё? Я чуть не поседел от ужаса, ведь одно дело искать человека, не ведающего о его поиске, и совсем иное того, кто поимки избегает.

Но стоило мне подумать, как я догадался: принцесса пойдёт к семье. Как зверь бежит к норе, в место, где считает себя в безопасности. Даже я мальчишкой бежал из рабства к дому, чего уж говорить о девчонке.

Я сразу же отправил отряд к её семье. А потом… потом послушал интуицию, много раз спасавшую меня в битве, и поехал сам.

Теперь принцесса в моих руках, и больше я её не отпущу.

Укутанная полами моего плаща, заливаемая проливным дождём, Мун жмётся ко мне напряжённо, испуганно. Её мокрый затылок то и дело задевает меня по подбородку, и хочется закрыть глаза.

Вода смывает чарующий запах крови. После короткого боя сердце ещё бешено стучит в груди. Я скучал по сражениям. Меч тосковал по плоти врагов. И я до сих пор наслаждаюсь дождями, побывать под которыми мечтал в детстве.

Поездка во всех отношениях великолепная.

– Моя сестра… – Голос Мун едва пробивается сквозь цокот копыт и гул ливня.

– Что?

– Вы… вы… – Она сжимается в моих руках. – Не обижайте её.

– Зачем мне её обижать? – плотнее прижимаю Мун.

Она горячая, крепкая и будит желание.

– За… за удар. Я же ударила вас по голове. Простите.

Усмехаюсь, невольно поглаживая её по животу. Мун обмирает. До города осталось совсем ничего, но я с удовольствием затянул бы это милое путешествие – если бы не опасение, что принцесса подхватит простуду. Даю шенкелей, и конь ускоряет шаг.

Солдаты подгоняют своих коней.

– Простите, – повторяет Мун. – Я… я больше не буду.

– Надеюсь, – фыркаю ей в затылок. С минуту мы молчим, и я глухо добавляю: – Надо было сказать «нет».

– Я испугалась.

– Я догадался.

– Вы меня убьёте?

Мне даже не смешно:

– Нет.

– Высечете?

– Нет, – обхватываю её упругую грудь, облепленную промокшей рубахой. Мун сжимается. Огонь желания струится по венам, собирается в паху. Оглаживаю грудь, ладонью чувствую отвердевший сосок. Но Мун по-прежнему страшно напряжена, не откликается на ласку, и я опускаю руку на талию, задумчиво тяну: – У меня на тебя другие планы.