Вытирая рукавом лицо, пошатываясь, иду к дверям. Всё, поиски окончены, осталось поймать драгоценную принцессу и объяснить, как ей повезло. Но меня ведёт, ведёт, и я падаю на колено… о песчаные бесы, я успел забыть, каково это, когда по голове бьют чем-то тяжёлым.

***

«Я убила Императора», – мысль сводит с ума, последствия представить просто невозможно. Чистый ужас. Император знал, кто я, наверное, рассказал и старшему магу, а меня с Императором видели стражники… Я должна предупредить семью. Должна спасти их от расплаты за мою глупость: нам надо бежать из страны.

Забившись в угол коридора, закусив палец, скулю, пытаясь это осознать. Пытаясь найти правильные слова, хотя сейчас куда важнее выбраться из дворца.

Да, надо выбираться, иначе я не успею добраться до семьи раньше стражников.

Оглядываюсь по сторонам: коридор в две стороны, редкие двери. Окна в самых концах. Музыка.

Бал в самом разгаре, есть надежда, что тело обнаружат не скоро.

Справа дверей нет, иду налево и застываю, пронзённая мыслью: «А вдруг Император лишь ранен? Я должна позвать на помощь…»

Делаю два шага назад и вновь останавливаюсь: Император – завоеватель. И хотя я родилась уже в Империи, росла среди людей, помнивших прежнее королевство, воспитывавших меня в ненависти к узурпатору. Вряд ли он оставит удар по своей голове безнаказанным, а пока буду звать на помощь, меня задержат. Нет: бежать, пока не поздно.

Лишь теперь замечаю, что платье распахнуто. Стягиваю его на груди и животе, оглядываюсь. Толкаю ближайшую дверь: комната похожа на ту, в которой я только что была, только здесь вместо окна – выход на балкон. В сумраке различаю на одном из столов скатерть. Сдираю её, шумно роняя вазу с цветами, и обматываю ткань вокруг тела, хватает даже завязать на боку узел.

Торопливо выхожу на балкон: он выходит в сад, а не на площадь, но здесь тоже полно народа: веселящиеся девушки, стража, маги… Я в ловушке. В клетке. Надо скорее бежать, иначе будет поздно. Стараюсь заглянуть за угол дворца, рассмотреть ворота, но соображаю, что в моём виде незамеченной не выйти, обязательно заподозрят неладное… что же делать? Может, если найду ещё пару скатертей, удастся сообразить что-нибудь смахивающее на оригинальный наряд?

Бросаюсь в коридор, в ближайшую дверь. Закрывая, слышу размеренные шаги. Наверное, дежурные. Как можно тише затворяю створку и оглядываюсь.

В этой комнате есть шторы. С диким воодушевлением сдёргиваю их, едва не получив по голове увесистым карнизом. Его звонкий удар о пол заставляет меня в ужасе застыть. От выступившего пота холодно, сердце бухает в груди, я уверена – слуги или стражники услышали и заглянут сюда.

Но время тянется и тянется, а никого нет. Рассматриваю штору: большая, ткань выглядит дорого. Оглядываю комнату, выискивая что-нибудь полезное. Взгляд падает на софу и подушки, и снова вспышка вдохновения: хватаю одну из подушек и пристраиваю к животу, спешно драпирую на себе штору, обвязываю шнуром-подхватом с кисточкой. Причёсываю волосы пальцами и вставляю за ухо алую лилию. Бегло осматриваю себя: выгляжу сумасшедшей. И беременной. Стража ищет не беременную девушку.

Осталось найти лестницу вниз.

Та обнаруживается за ближайшим поворотом. Как и патруль из двух стражников. Хватаюсь за живот и жалобно прошу:

– Помогите, мне плохо.

Парни испуганно переглядываются. Продолжаю сочинять дрожащим голосом:

– Я пришла с сестрой, мне стало нехорошо, д-думала посидеть, отдохнуть, но стало хуже… мне надо домой… Кажется, меня стошнит.

Они переглядываются с откровенным ужасом. Круглолицый толкает узколицего приятеля, и тот неохотно подхватывает меня под локоть и помогает спуститься по широкой закругляющейся лестнице. Я лепечу какую-то чушь о папе торговце, о чести, оказанной семье этим приглашением, о том, что надеюсь породниться с принцем и какой у меня замечательный муж. Парень старается держать дистанцию и смотрит в сторону. Ему скучно и неуютно.