– Эту?

Поворачиваюсь. Сердце бешено стучит. Один из двух стражников рычит:

– Хватай её!

Бросаются ко мне, я – к двери на лестницу. Один спотыкается на повороте и с матами падает. Долетаю до дверцы, толкаю – заперто. Лечу дальше. Пламя светильников дрожит.

– Стоять! – Топает стражник, бренчит меч. – А то хуже будет!

Впереди поворот, ныряю вправо и врезаюсь в чью-то широкую крепкую грудь, в запах корицы. Стражник вылетает следом за мной – и тишина. Сильная рука обхватывает меня за плечи, не давая поднять взгляд.

– Можете идти, – сильный, рокочущий голос с тягучими южными переливами.

У меня ослабевают колени, мурашки разбегаются по коже. Нечем дышать.

– Старший маг… – неуверенно произносит стражник.

– Это был мой приказ, – спокойная, порабощающая уверенность.

Тихо скрипит доспех. Стражники уходят чеканным шагом. Рука на моих плечах даёт мне немного свободы. Сосредоточившись, вижу чёрный шёлк рубашки.

– Мун, спасение тебя от преследователей становится традицией, – он запускает пальцы в волосы у меня на затылке и заставляет посмотреть на себя. Взгляд ярко-зелёных глаз меня парализует. – Не то что бы я был против, когда ты ко мне прижимаешься…

Я должна что-то сказать, поприветствовать, поклониться, но я просто смотрю в лицо Императора: смуглая кожа, волевой подбородок, почти тонкие, но чувственные губы и зубы белоснежные, точно лучший жемчуг. На высокой острой скуле едва заметный короткий шрам. Густые длинные ресницы очерчивают глаза точно подводкой, ровные густые брови. Густые чёрные кудри рассыпаны по широким плечам. Вблизи он кажется ещё сильнее, чем издалека на своём массивном троне.

– А… – стою с приоткрытым ртом, снова и снова разглядывая Императора и понимая, почему ему не отказывают. Даже не потому, что он Император: он просто невероятно красив вызывающей, яркой, подавляющей красотой. Вот уж кого точно Шенай в колыбели поцеловала. И похоже, не один раз. – А… разве мы… встречались?.. Откуда… имя…

Он улыбается, и в травянистой зелени глаз сверкаю весёлые искры:

– Я выглядел иначе: Фероузом, потом громилой с бандитской внешностью.

Хочу, но не могу глубоко вдохнуть. Пальцы Императора мягко массируют затылок, от них растекается огонь, спускается по позвоночнику. Ничего не понимаю. Тело непривычно тяжелеет. Что со мной? Снова пытаюсь говорить:

– А…

Он наклоняется. Горячее дыхание касается моих губ, чужой язык скользит по ним, между ними. Мелкая дрожь зарождается в теле, невыносимо жарко. Губы соприкасаются, мои сминаются, подчиняются его губам, и вот я уже целую в ответ.

Император пятится, увлекая за собой, сместив ладонь с затылка на талию. Я не иду – он буквально несёт меня, одной рукой прижимая к горячему телу и ещё более горячему паху. В руке, которой он толкает одну из дверей, что-то блестит, но я не могу сосредоточиться – чужой язык орудует в моём рту.

Мы ныряем в сумрак комнаты. Сквозь ажурную решётку проникает разноцветный свет. Император отбрасывает изящную диадему в драгоценных цветках на столик и обнимает меня обеими руками. Чувствую себя маленькой в его объятиях. И горячей. Не знаю, что происходит, но кожа горит, каждое прикосновение сводит с ума, хочется целоваться, и я неловко пытаюсь подстроиться.

А Император всё пятится. Не успеваю опомниться, как оказываюсь на софе возле столика с большой вазой, полной лилий. Шёлк обивки и подушек холодит, Император нависает надо мной, прижимает к софе, ловко помещаясь между ног. Жаркие губы скользят по моей шее, через ошейник, к невероятно чувствительной груди, горящей под ласкающими её пальцами. Внизу живота настоящий огонь, а когда между ног ложится рука, с губ срывается невольный стон, я выгибаюсь.