– Доброго цикла, Дара.

Она сделала три шага и ушла, как предписывает этикет – тем же путём, что и вошла.

Я повернулся и, пройдя к краю бассейна, вгляделся в глубины, почувствовал, как медленно расслабляются плечи. Теперь там были Ясра и Джулия, обе в цитадели крепости, творящие в лаборатории что-то тайное. А затем поверх них поплыли завитки, и какая-то жестокая истина вне всякого порядка и красоты начала формироваться в маску поразительных, пугающих размеров.

Я почувствовал руку на плече.

– Семья, – сказал Сухэй, – интриги и безумства. Ты чувствуешь тиранию привязанности, да?

Я кивнул.

Ещё Марк Твен говорил о способности выбирать друзей, но не родственников, – ответил я.

– Я не знаю, что замышляют они, хотя у меня есть подозрения, – сказал он. – Сейчас делать нечего, разве что передохнуть и подождать. Я хотел бы услышать побольше из твоей истории.

– Спасибо, дядя. Идёт, – сказал я. – Почему бы и нет?

Так я выдал ему остаток рассказа. Перевалив через него, мы переместились к кухне для дальнейшего пропитания, затем проделали ещё один путь к плавающему балкону над жёлто-зелёным океаном, бьющимся об розовые скалы под сумеречным… или нет – беззвёздным небом цвета индиго. Там я закончил повествование.

– Это более, чем интересно, – сказал Сухэй в конце концов.

– Ну да? Во всем этом ты видишь что-то, чего не вижу я?

– Ты дал мне слишком много пищи для размышлений, чтобы получить поспешное суждение, – сказал он. – Давай на этом пока остановимся.

– Очень хорошо.

Навалившись на перила, я взглянул вниз на воды.

– Тебе нужен отдых, – сказал Сухэй чуть погодя.

– Догадываюсь.

– Идём, я покажу твою комнату.

Он протянул руку, и я схватился за неё. Вместе мы утонули в полу.

Итак, я спал, окружённый гобеленами и тяжёлыми драпировками, в комнате без дверей в Путях Сухэя. Вероятно, располагалась она в башне, так как я слышал ветер за стенами. Во сне я видел сон…

Я снова был в замке Эмбера, гуляя по искристой протяжённости Коридора Зеркал. Свечки вспыхивали в высоких подставках. Шаги были не слышны. Блестели зеркала в разных оправах. Они покрывали стены с обеих сторон – большие, маленькие. Я в их глубинах шёл мимо себя, отражённый, искажённый, иногда преображённый…

Я задержался возле высокого потрескавшегося зеркала слева, оправленного в олово. Как только я повернулся к нему, то понял, что тот, кого увижу сейчас, буду не я.

И я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в персиковой блузе и без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила её лицо пополам. Левый глаз её, как помнится, был зелёным, вместо правого – Талисман Закона. Оба казались направленными на меня.

– Мерлин, – сказала она. – Помоги мне. Это так странно. Верни мне глаз.

– Я не знаю, как, – сказал я. – Не понимаю, как это было сделано.

– Мой глаз, – продолжала она, будто не слыша. – Мир – это роящиеся силы в Оке Закона, холодный… такой холодный!.. и недобрый мир. Помоги мне!

– Я найду способ, – сказал я.

– Мой глаз… – тянула она.

Я заторопился дальше.

Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня приветствовал Люк.

– Эй, приятель. – Он был неухоженным. – Мне хочется получить обратно папин меч. Ты же не будешь опять перечить мне, нет?

– Боюсь, что нет, – пробормотал я.

– Жаль, что столь недолго я держал в руках твой подарок. Подумай об этом, хорошо? У меня такое чувство, что он может оказаться очень кстати.

– Сделаю, – сказал я.

– В конце концов, в какой-то степени ты отвечаешь за то, что произошло, – продолжал он.

– Правильно, – согласился я….