Но, в то же время, братья Жнецы, несмотря на совершенно тупую и сюрреалистическую ситуацию, в которую меня поставили, не показались мне неадекватами. По крайней мере, большую часть того времени, что я провела с ними, общаясь, сумасшествием не пахло.

Вседозволенностью, полным отсутствием совести, чести и прочих, совершенно ненужных в нынешнем мире вещей — да.

А вот безумием — вообще нет.
Даже то, что со мной творил этой ночью младший Жнец, было диким и выходящим за любые грани. Но не маньяческим. Не больным.

Так что… Вероятно, если подобрать аргументы…

В этот момент в гостиной показался старший Жнец, и я напрочь забыла все, о чем думала.

Застыла, словно мышь под веником, сжалась на своем насесте, стиснула в пальцах кружку с кофе…

А он, замерев на пороге, внимательно и хмуро изучал меня своими темными глазами, и выражение их было мало читаемым. Это напрягало.

А еще напрягало, что он — полуголый. И бессовестно большой.

Его брат, кстати, тоже был не мелким, а под строгим костюмом скрывал серьезную и тщательно проработанную мускулатуру. Но этот… Это просто машина какая-то. Ходячий кусок тестостерона, расписанный по всей площади синими рисунками, мощный, грубый и очень, очень опасный.

Он подавлял и в одетом виде, а уж такой, полуголый…

Старший Жнец шел ко мне, и выражение физиономии его было равнодушно-хмурым.

Словно он напрочь забыл о моем существовании и теперь прикидывал, кто я такая, и что ему со мной делать.

Мне было дико неловко, хотелось тихонько спрыгнуть со своего насеста и свалить, пока позволяли. Но я переборола себя. И осталась.

И даже заговорила первая, прощупывая почву.

И кофе приготовила, да.

А потом, после того, как получила спокойное и даже удивленное немного разрешение делать в свободное время то, что считаю нужным, еще и расслабилась на радостях.

Все же, не звери. Ну, не всегда, по крайней мере.

Есть шанс пережить эти три месяца без шоковых последствий и многолетних посещений психотерапевта…

А потом старший Жнец всю мою счастливую уверенность похерил одним своим приказом.

Вернул, так сказать, с небес на землю.

Варианта отказать у меня нет.

Потому встаю, ставлю кружку на барную стойку и иду к нему.

Как приказал.

Обдает диким холодом от мысли, что он, вероятно, тоже захочет сейчас… Но он же для брата меня взял… Хотя, что ему помешает воспользоваться? А я… Я и это не обговорила на берегу… Дура, какая дура!

Нет, он же четко проинструктировал, когда отправлял утешать младшего… Я и подумала, что…

На последнем неуверенном шаге он цепляет меня за пояс халата и дергает к себе ближе. Явно устав ждать, пока я сама доползу.

Взволнованно выдыхаю, не сопротивляясь.

Наклоняю голову, смотрю четко перед собой.

И получается, что прямо напротив моего взгляда — голая татуированная грудь. Рисунки на ней абстрактные, странные. А мышцы кажутся литыми, как у античных статуй или тех атлантов, что держат козырьки исторических зданий…

Близость оглушает.

От старшего Жнеца пахнет чем-то терпким, жестким, как и он сам, очень мужским. И я невольно втягиваю в себя этот будоражащий запах.

Грубые сильные руки бесцеремонно распахивают ворот халата, стягивают его вниз по плечам.

Безвольно опуская ладони вниз, сглатываю, понимая, к чему все идет. Похоже, старший Жнец все-таки решил тоже пользоваться купленной игрушкой… У меня после дикой ночи с его братом все ноет и побаливает, но, конечно, ни слова не говорю. Смысл какой? Сама подписалась. Сама виновата.

Перетерплю…

Старший кажется более грубым, чем младший. Но и более простым, что ли… Не таким затейником.