В десятом классе каждый задавался сложным вопросом выбора. Правда, большинство моих сверстников в то время интересовали больше свидания и всякие посиделки, попросту говоря попойки, когда кто-то умудрялся достать дешевого вина или портвейна. Я не встречался с девушками и не пил. Поэтому был мало кому интересен. Не то чтобы девушки совсем меня не интересовали или я был геем. Нет. Просто не встретил ту, которая бы пахла весной и слушала джаз. Поэтому я продолжал прилежно учиться и готовиться к вступительным.

Из всех институтов я не задумываясь выбрал Большой университет, физический факультет. Там было все необходимое. Физика и основы программирования, которое меня привлекало… Иногда я так погружался в учебу, что забывал поесть, и мама приносила мне перекусить в комнату.

Я помню вступительный экзамен по физике. Когда невыспавшиеся ребята с заплывшими глазами и всклокоченными волосами беспокойно переминались с ноги на ногу. Ждали прихода комиссии. Я же был так спокоен, что казался отстраненным, словно просто вышел погулять и неожиданно зашел на факультет.

– Парень, тебе, может, шпоры дать? Ты что-то совсем, – обратился ко мне невысокий веснушчатый молодой человек, стоявший рядом. – Кстать, меня Сеней звать. – Он улыбнулся. На щеках появились невероятно обаятельные ямочки.

– Марк, – тихо ответил я. И протянул руку.

– Ну так что, дать тебе конспект? Я два года ходил на подготовительные. – Сеня выглядел слегка взволнованным, но уверенным.

– Как-нибудь справлюсь. – Я снова улыбнулся. Мне было приятно, что незнакомый парень проявляет по отношению ко мне заботу и внимание.

Работу я закончил раньше срока. И тянул время, думая о какой-то ерунде. Почему-то пропевал, именно пропевал про себя песни «Битлз».

Когда я вспоминаю об этой своей уверенности, вернее самоуверенности, не могу поверить, что это действительно был я. Хотя эта решительность касалась только физики и собственно университета. У меня была какая-то внутренняя убежденность в правильности своего выбора пути и в том, что я уникален в своем роде.

Так было и с Дианой. Наверное, моя бабушка была права и я просто обладал незаурядной интуицией.

Я всегда обладал чутким обонянием. Архаичный механизм на каком-то молекулярном уровне действует во мне сильнее. Даже кофе я различаю по особым оттенкам и нюансам. Сначала это был ее запах, очень тонкий и нежный, с пикантной горчинкой. Он говорил о страстности ее натуры, скрывающейся за бледностью тонкого лица.

Первый поцелуй возвысил нас и стер все границы, в одно мгновение сделал даже самые невозможные вещи возможными. Отпустил все страхи, все сковавшие нас опасения и тревоги.

Не знаю, что в ней сводило меня с ума больше всего: ее белоснежная кожа, как у мраморных статуй, или огромные блестящие глаза, чувственные полные губы или ни с чем не сравнимый аромат гиацинтов и только что распустившейся мать-имачехи?

Она не была моей первой женщиной. Наверное, в тридцать это было бы уже патологией. Я должен был узнать других. Но все это было только ради нее. Я узнавал их, чтобы завоевать ее любовь. Это сложно понять, особенно женщине. Но поверьте, все, что я делал до встречи с Дианой, я делал только для нее.

Мы вышли на дорогу и свернули в сторону Троицкого моста, забыв о своих планах и делах.

– Кто назвал вас Марком? Красивое имя.

– Мама. Она всегда все самое красивое выбирает. Это у нее в крови. Вам правда нравится? – спросил я, сам не понимая зачем.

– Очень. Оно сильное и потерянное. Какое-то обволакивающее, как туман.

Мне было приятно слышать ее голос, низковатый, ласкающий слух.