Транспорт сменил траекторию и ощутимо замедлил ход, а за окном теперь виднелись бетонные стены. Автобус съехал в подземную парковку и через пару минут полностью прекратил движение.

– Забирайте все свои вещи. В салоне не должно ничего остаться. Выходим по очереди, не толкаемся, – проинструктировал нас водитель.

Мы выходили самые последние. Мэгги снова уснула у мамы на руках, а Поппи крепко держала меня за руку, с любопытством разглядывая солдат.

Люди, одетые в синюю военную форму, стояли по обе стороны от прохода, создавая своеобразный коридор. В Зоне Б все военнообязанные носили зеленую форму, здесь синюю. Томас рассказывал, что бойцы Хэйвена носят только черное, а Мэлвин добавлял, что они так выглядели, словно вестники самой Смерти.

Подземная парковка переходила в очередное бомбоубежище, которое было в разы меньше, чем Зона Б, но ведь тут, кроме малого отряда солдат, никто и не живет. А мы лишь временные гости.

Нас разместили в отдельной комнатке, где с трудом можно было лечь в полный рост, но мы не жаловались. По крайней мере, здесь все свои, а не группа чужих людей. Не каждый человек безоговорочно чтит Букву Закона. Некоторых даже наказание не страшит, когда старые привычки берут верх.

– Джо, детка, поспи хорошенько. – Мама погладила меня по щеке. – Может, смена обстановки даст тебе выспаться.

– Хорошо, мам, – слабо улыбнулась в ответ ей.

Я достала из рюкзака магнитный планшет для рисования и отдала старшей дочке. Малышку уложила на одну-единственную кровать и легла рядом, обнимая Мэгги.

Еще двенадцать часов в дороге, и мои ноги готовы взвыть. С девочками дела обстояли чуть проще. Поппи сновала туда-сюда по автобусу, болтая с каким-то мальчишкой чуть старше ее. Иногда она садилась и рисовала в планшете. Мэгги занималась мама. Я периодически брала младшую дочку на руки, но через двадцать–двадцать пять минут приходилось ее возвращать. Малышка мне еще не доверяла: напрягалась всем телом и не могла расслабиться. Иногда она начинала ерзать, показывая, что хочет сменить руки, которые ее держат, а иногда плакала.

Я бы все отдала, лишь бы повернуть время вспять. Поппи оправилась быстро и теперь вела себя так, будто ничего не произошло, а Мэгги меня боялась. Почему старшая дочь, которая все помнила, всегда рядом со мной, а младшая – боится и не доверяет мне?

Жаль, в Зоне Б нет психологов. Такие редкие специалисты остались только в Хэйвене. Возможно, у меня получится отвести девочек к врачу, чтобы нам помогли. Это ненормально. Дети не должны видеть такое в свои годы. Как бы мир ни изменился, их восприятие реальности не должно пошатнуться.

В Хэйвен прибыли тоже под вечер. Пока выходили из автобуса, поднялся сильный ветер, который своим холодом заставлял поежиться. Я принимала его спокойно, даже с толикой наслаждения. Потому что этот ветер предвещал ту самую неизбежность, которую я готова проклинать вечность. Катастрофа – и дар, и проклятье современного мира. Сколько таких покалеченных душ, как моя? Сколько из них потеряли самое дорогое, что у них было?

– Джо, возьми Мэгги, пожалуйста. – Мама собирала автомобильный карман, а я заглядывала в карие глаза дочери, внимательно разглядывающую меня.

Миг… Всего на миг я увидела не ее, а его взгляд. Да, в детях можно увидеть родителей. Такие детали кроются в самых неожиданных и мимолетных моментах.

Взмах длинных ресниц, и лучезарная улыбка заиграла на губах Мэгги. Я не могла не улыбнуться в ответ.

– Мама, – Поппи легонько коснулась меня, – а мы куда приехали?

– Надеюсь, что домой, – обнадеживающе произнесла я, и мы двинулись к выходу из автобуса.