Потому-то и не хотелось расставаться с городскими огнями и городским шумом. Лёшка неторопливо проходил мимо витрин, заглядывал в них, а если внутри магазина было особенно ярко, то заскакивал – не столько погреться, сколько напитаться светом.

В компьютерном магазине «Байт и блок» задержался надолго. Засмотрелся на моноблоки и большие ноуты. Был бы такой в Мартышки-не, тогда жить терпимо. Надел наушники, врубил «Танки» или «Большой зомби-квест»… Увы, у Лёшки старый планшет-андроид.

Клянчить замену не решался. Знал: у мамы напряг с деньгами. Поэтому Лёшка берег планшет. Даже в школу не таскал – вдруг однажды Кондрашу приглянется?

Да, кстати… Ну зарубился бы в «Танки», просидел бы час-другой. А за окном осенняя темень, и с каждым вечером все темней. И где-то в этой темноте – Кондраш. Запланировал с тобой встречу завтра в школе. И она состоится.

Весь кайф от игры пропал.

Большой ноутбук, моноблок… Разве это мечта? Вот подружиться бы с Полинкой и ее компашкой. Катался бы к ним в Петергоф, может, они прикатились бы в Мартышку. Кондраш увидел бы их вместе – отстал бы. Или ребята объяснили бы, как отделаться от Кондраша. Они журналисты – должны всё знать.

Лёшка резко остановился. Вздохнул, побрел совсем уж печально.

Ну да, они журналисты. А он кто? В школе с тройки на четверку, дома – танки и зомби. Они же с ним заскучают! Заговорят о своих репортажах, а ему только кивать и краснеть, не въезжая в темы. Погуляют с ним раз-другой, от доброты. Потом он сам отстанет, поймет – им скучно. И вернется за монитор.

Между тем улицы стали еще светлей и оживленней. На самом деле не улицы, а линии – было уже недалеко до «Василеостровской». Лёшка представил, как быстро-быстро домчится до «Балтийской», мимо ярко освещенных станций. И сядет в тусклый вагон электрички. За окном сначала будет светло, потом, с каждой станцией, темнее и темнее. Потом – Мартышка. Да еще ехать мимо места, где днем отобрали деньги…

Можно растянуть поездку в метро. Добраться до одной из конечных станций и сесть в маршрутку, помчаться по Петергофскому шоссе и пару раз увидеть в окно море. Если ясное небо, разглядеть огни кораблей, идущих в питерский порт.

Вот только маршрутка остановится недалеко от школы. Значит, идти темными улицами, с повышенными шансами встретить Кондраша. Тот вроде бы обещал поговорить в понедельник. Но Лёшка знал: такие типы, как Кондраш, хозяева своего слова – сам дал, сам взял. Тем более теперь Лёшка опять ценная добыча. В кармане деньги, заодно можно посмотреть, что в рюкзаке.

Лёшка представил, как Кондраш заставляет его снять рюкзак, открыть. Роется в упаковке, достает коробку. «Га-га-га! Пацаны, приколитесь, во что новенький играет! А клизма тут есть?»

Лёшка так живо вообразил эту картину, что застыл и в него врезался прохожий.

Нет уж, надо ехать поездом, не может же Кондраш полдня шляться по вагонам. Приехать, сбежать с платформы, еще три минуты шагом-бегом по темной улице. Открыть калитку – и он в безопасном домике. Как в игре, только домик настоящий.

До метро даже черепашьим шагом идти десять минут. В гостях у папы Лёшка почти не ел. А тут из открытой двери кондитерской-пекарни призывно потянуло вкуснятиной, только что вынутой из печи. А еще в витрине стоял мешок с зерном и висел огромный бутафорский калач. Или даже настоящий. И было очень ярко.

Лёшка взглянул на мобильник – наручные часы в прошлом году намочил в речке. Решил посидеть внутри этого света и теплых ароматов минут двадцать. А после приступить к самой унылой части путешествия.