— Что ты со мной сделал? — спрашиваю заторможенно, словно механическая игрушка, у которой внезапно заржавел движитель. И мысли становятся такими вялыми, текучими, будто моё тело и сознание убаюкивают прохладные морские волны. А я, вместо того, чтобы плыть к берегу, позволяю этим тёмно-синим «волнам» уносить меня всё дальше и дальше в волнующую неизвестность.

— Ты шумная, — проговаривает странный ответ незнакомец. И, подхватив меня под лопатки, усаживает на каменную лавку. Он делает это так аккуратно и бережно, словно опасается причинить мне дискомфорт. И от этого я чувствую себя как минимум хрустальной. И… сбитой с толку, потому что его действия не состыкуются с высокомерными словами, которые он произносит.

Практически лишённая сил, наваливаюсь спиной на холодную стену и непонимающе смотрю на моего таинственного и немногословного «господина без вопросов и люблю тишину».

— Ты много и громко думаешь, — опережает назревающий на моём языке вопрос очередной своей странной формулировкой, от которой у меня округляются глаза, а вдоль позвоночника пробегает стая колючих мурашек. — Я даже не успеваю отследить логику твоих мыслей, — продолжает, снисходительно усмехнувшись. — Но образы очень яркие и… шумные. Поэтому не могла бы ты успокоиться? Я не хочу тратить остаточные крупицы своей магии на такое пустяковое дело, как усмирять нестабильные эмоциональные реакции чужемирянке.

Хлопаю ресницами, широко разинув рот. И смотрю на длинноволосого незнакомца, как на ожившее фантастическое существо из детских сказок.

— И не могла бы ты прикрыть рот? — сухо подмечает, пристально разглядывая мои обветренные губы. Если не брать во внимание его подчёркнуто-безразличный тон и надменность в тёмно-синем взгляде, можно по простоте своей сердечной предположить, что «господин без вопросов и люблю тишину» исподтишка любуется мной. — В нашем обществе этот жест считается неприличным.

Порываюсь сказать какую-нибудь колкость, но не успеваю: к нам в закуток, прикрытый резной деревянной перегородкой и частью выступающей стены, заходят «посетители». От повисшей в воздухе недосказанности у меня противно сводит зубы, из-за чего на вошедших я смотрю таким злющим взглядом, что впору гвозди заколачивать. Например, в гроб одного заносчивого типа.

— Филактэй Туман Океана, — из толпы собравшихся мужчин отделяется один и проходит вперёд, останавливаясь как раз напротив моего неудавшегося собеседника. — Наша гостья только пришла в себя, а ты уже успел попасть к ней в немилость, — он заходится обволакивающим и заразительным смехом, от которого я немного оттаиваю и расплываюсь в лёгкой улыбке.

А этот высокий и подтянутый незнакомец номер два с длинными, слегка вьющимися ржаво-коричневыми волосами, определённо умеет расположить к себе. Не то что некоторые!

— Не имею ни малейшего представления, чем я так успел досадить гостье, — произносит невозмутимо, словно «господина без вопросов и люблю тишину» это совершенно не касается.

Бросаю косой, полный притворной презрительности взгляд на него. И начинаю подозревать, что для этого… Филактэя грубая каменная кладка на полу гораздо интереснее, чем происходящее вокруг. А ведь сперва он показался мне мудрым, сопереживающим и рассудительным. На деле же оказалось, что мне действительно показалось. И моя необычайная проницательность подвела меня. Между прочим, впервые в жизни: раньше таких осечек не случалось, и я запросто считывала людей.

— Благосклонного дня, госпожа, — приятный незнакомец номер два поднимает мизинец вверх, отчего в голове пугающим скримером выскакивает воспоминание, в котором один мальчик в ярко-жёлтом плаще и резиновых сапогах с утятами сделал такой же жест. Это же… просто совпадение, правда? — С вашего позволения представлюсь, — продолжает источать вежливость этот мужчина в тёмно-оранжевой парадном мундире, в мгновение ока ставшим для меня подозрительным. Если вышел прокол с одним, значит, и с остальными присутствующими не всё так просто и предсказуемо. — Я Дариос Каменный Пик из рода Каменного Когтя.