Нет, девоньки, я знаю, шо есть мужики, у которых всегда в доме стерильная чистота. Их, к счастью, мало. К счастью, потому шо озвереешь жить с человеком, который как робот всякий раз моет пол, едва придя домой и раздевшись. У такого мужика квартира на музей или операционную похожа, чихнуть страшно. Не то шо в сапогах на кухню сбегать, потому шо телефон забыла на столе. А нормальный мужик убираться не умеет. Либо он собирает бардак в кучу и прячет в угол, и там потом можно археологические раскопки проводить, столько всего интересного прячется, либо он делает тотальную уборку, но раз в год. Смотреть на это страшно. Потому шо у него план, тактика и стратегия. Он ко всему пытается подойти методологически грамотно. И после этой уборки вы еще месяц будете обнаруживать следы его хозяйственной активности в самых неожиданных местах. Хуже этого только ремонт. Все мужики хотят сделать ремонт сами, из-за чего мы годами живем в разрушенной квартире.

Надо сказать, шо обычный мужик – большой аккуратист. Он хочет носить свежую одежку, спать на чистых простынях и кушать из чистой тарелочки. При этом у него запросто может обнаружиться любимая кружка для чая, которую он не моет принципиально: а зачем, ежли из нее пьет только он, да и все равно будет наливать в нее тот же чай? Посуду он моет – это ж катастрофа. Я вот не могу понять, каким местом надо мыть посуду, шоб после этого пришлось мыть полы и вытирать стены. Готовить многие умеют, и хвастаются этим, но лично я, бабоньки, однажды отмывала тертую морковку с потолка, поэтому к таким мужским заявлениям отношусь скептически.

Но самое главное, девоньки, следите за мужиком, когда он раздевается. Потому что у него есть носки. И шо он с ними сделает – даже ему не известно. Он может аккуратно развесить одежду на спинке компьютерного кресла, разложив носки по спинке и кокетливо прикрыв их толстовкой. Может просто раскидать. Но самое ужасное, ежли у него есть привычка сворачивать носки комочками и прятать. Действие это рефлекторное, мужиком самим не осознается. А ты потом в ванной роняешь баночку с кремом, она укатывается, наклоняешься – батюшки! Три комочка в углу. И под кроватью четыре. И еще где-нибудь. А мужик жалуется, что опять у него чистые носки кончились.

Мораль отсюда такова: и эти люди ржут, когда мы прячем трусы под подушку.

Не-не, бабоньки, от тут вы неверно меня поняли. Дело обычное, сама такая: шо можно понять неправильно – пойму неправильно.

Я не издеваюсь над мужиками. Я вообще люблю их нежно и трепетно. И вам того же желаю. И шоб вы по моим граблям не ходили, рассказываю вам, бабоньки, про мужиков. Потому шо мы сами ошибемся, а потом ноем: ах, всё плохо! И ежли вы хотите, шоб рядом был любящий мужик, – учитывайте его потребности.

Не требуйте вы, бога ради, шоб мужик вас понял. Не родился еще такой мужик. Они могут понять, как устроена Вселенная, но никогда не поймут, шо творится в голове у бабы, которая живет с ним рядом. И примите, девоньки, это как факт. Разные мы. Мы, когда жалеем, плачем и утешительные слова приговариваем, а мужик, когда жалеет, ищет, кому морду набить. Ну или руками шо по-быстрому сделать. Ну шоб положение исправить. И когда нам хочется поплакать, мы общества ищем, шоб нас пожалели, а мужик уходит подальше, забивается в берлогу и угрюмо молчит.

Да вы представьте только, шо он чувствует, когда в его доме баба поселяется. Как он в ванную заходит и на полочке под зеркалом, где всегда была девственная пустота, видит батарею из наших кремиков-геликов-помадки… Да у него ж ужас экзистенциальный. Волосы дыбом встают! Потому шо мир изменился, жизнь рухнула, и совершенно непонятно, где тут теперь его место и шо делать прямо щас.