Для понимания этих фрагментов следует обратиться к основным идеям фундаментальной онтологии М. Хайдеггера, изложенным в его труде «Бытие и время». Здесь он стремится показать, что предназначение человека заключается не в том, чтобы быть зависимым и центральным единством всех познавательных и ценностных возможностей, а «быть на земле». Ведь изначальным в человеке является его конечность существования, он живет на земле и его существо определяется пространством самой жизни. В позднем творчестве М. Хайдеггера эта проблема рассматривается в контексте концепции мира «четверицы» (божественное – земное – небесное – смерть) (Geviert)145. Существование человека на земле определяется такими модусами повседневной жизни, как строить, жить и мыслить. Человек существует и обретает себя именно в пределах этих модусов, тогда как опыт его пространственности развивается в пределах игры божественного и смертного, небесного и земного, в пространственности мира «четверицы». Таким образом М. Хайдеггер выстраивает своеобразную топологию бытия, которая отличается от поисков смысла человеческого существования вне земли, а в «высоте» (бог), или «глубине» (глубины человеческого сознания, «самость»). Он стремится найти смысл на «поверхности», в принадлежности человека земли, укорененности в мире «четверицы», чьи возможности определяются конечностью человека, его ограниченностью пространством и временем.

Человек сращен с пространством, существует в нем, что не позволяет ему не быть ни господином, ни рабом пространства. Он просто принадлежит «власти священных пространств», пространств безвластия. «Сращенность человека с пространством осуществляет иную жизненную стратегию отношения к миру и бытию – стратегию «близости». Подобное отношение отличается от стратегии представляющего в мире по-става, обладающего особым местонахождением в картине мира, берущим на себя функции бога и желающим обладать божественным взглядом, видеть то, что невидимо, «захватывать взглядом». Это стратегия от-даления, опосредования, представления. В противовес этому пространственность Dasein определяется не удаляющим взглядом, а близостью человека к бытию»146. Эта «близость» создает человеческий мир, а не сам образ или картину мира. Существенной характеристикой данного мира является то, что он ацентричен, так как человек не занимает в нем центрального доминирующего положения. К тому же этот мир не требует предметного соотношения с сущим, он приобретает свое бытие вместе с экзистенцией человека. Благодаря такому миру, созданного чувством «близости», изначальной заброшенностью в пространстве бытия, человек может осуществлять связь с бытием, существовать «вблизи» бытия. Мир «четверицы» в силу своего игрового существования – игра близи и далей, различий и сходств – делает пространство открытым. Поскольку пространство вбирает в себя все события человеческого существования, постольку Geviert открывает и человека, т.е. делает его существование подлинным и свободным. В свете всего этого становится понятным топологическая связность мира и человека и смысл человеческого существования. Ведь человек является не только корпускулой, но и волной, распространенной по всей Вселенной147. Тело человека благодаря фундаментальной системе окрестностей топологического пространства связано со всей Вселенной (вспомним, что для древнеегипетского мышления тело человека не имело определенного размера, оно было неопределенным). Если исходить из положения И. А. Акчурина о топологической связи «протяженности» и «элементарного познания», то человек как топологическая структура обладает сознанием глобального порядка, все его чувства и эмоции связаны с сознанием других людей. Благодаря этой несепарабельности (неразделимости) человека и небытия, всей Вселенной он может стать богом в древнеегипетском понимании, о чем шла речь выше.