Все эти дисциплины коррелируют с происходящим кардинальными трансформациями социума, которые первыми улавливает искусство как рецептор будущих перемен. Так, в своей фундаментальной книге «Анатомия архитектуры. Семь книг о логике форме и смысле» С. Кавтарадзе отмечает, что сейчас, в начале XXI столетия рождается в кругу известных стилей искусства новый, который можно назвать «транссупрематизмом»90. Этот поворот в развитии стилей искусства и архитектуры обусловлен тем, что ныне возник новый корпус наук о сложных системах и происходит осознание того, что все наши представления о бинарных различиях типа «порядок и хаос», «добро и зло», «искусственное и естественное» оказываются весьма условными. Теперь начинает приходить понимание того, что жизнь скорее напоминает ленту Мёбиуса – кольца, у которого нет внутренней и внешней стороны. Западный архитектор Ч. Дженкинс в своем эссе «Новые направления в архитектуре» пишет о новых науках следующее: «Новые науки (science of complexity – науки о сложных системах), включающие фрактальную геометрию, нелинейную динамику, ноокосмологию, теорию самоорганизацию и др., принесли с собой изменение мировоззренческой перспективы. От механистического взгляда на Вселенную мы движемся к постижению того, что на всех уровнях – от атома до галактики – Вселенная находится в процессе самоорганизации»91.

Архитектор С. Кавтарадзе следующим образом характеризует сложившуюся переломную ситуацию в развитии человечества: «Похоже, река истории готова войти в очередной крутой поворот. Если это так, у нас есть шанс стать свидетелями рождения нового «большого стиля». В конце концов, недаром же мы живем на рубеже тысячелетий»92. С этой мыслью перекликаются и утверждения отечественного философа В. Пигулевского, изложенные в его книге «Дизайн и культура», в которой рассматривается сущность проектирования и механизм функционирования дизайна в культуре93. Дизайн существует в трех измерениях – промышленный, коммуникативный и дизайн костюма или мода. Сущностным качеством дизайна является функционализм и, соответственно, главная проблема проектирования – красоты и пользы. Дизайн является проектированием материальной и виртуальной культуры, движущей потребностями в гармонизации мира. Формообразование определяется архетипами, кодами культуры и стереотипами восприятия, а также рыночными механизмами производства и потребления. Процессы проектирования обусловлены культурными детерминантами дизайна, причем культурный контекст и рыночный механизм делают дизайн тотальным явлением. Поэтому анализ дизайна в трех измерениях, в рыночном позиционировании и культурном статусе приводит исследование от вопроса красоты и пользы к фундаментальным проблемам человека – прогрессу цивилизации, эффективности коммуникации, идентификации личности. Вполне логично, что один из разделов книги В. Пигулевского 1.10 называется «Проект цивилизации «вперед и больше»»94.

Данный проект цивилизации с необходимостью требует использовать сформулированный в рамках эзотерической синтетической философии закон синархии, согласно которому мир представляет собой космический целостный, единый организм, обладающий иерархической структурой. Развитие же цивилизации Запада привело к нарушению взаимосвязи человека и природы, что повлекло за собой значительные негативные последствия. Поэтому почти полстолетия назад в мире – на Западе и в Советском Союзе – началось движение возвращение к природе, которое представляло собой парадоксальную, но закономерную реакцию на разрыв между человеком и окружающим его миром. В своей статье «Цивилизация: перезагрузка» У. Никитина и С. Дванова пишут об этом следующее: «И именно в это время стало особенно очевидно: природа – это не столько место, не столько декорации, сколько процесс», это «тот мир, по которому цивилизация все больше ностальгирует»