− Разумно. Безопасно. Действенно. − Он отправил в рот ложку супа. − Одобряю.

− Ну, прямо гора с плеч.

Доктор помрачнел. Повесил грандиозный нос и опустил глаза в тарелку.

− Послушай, Ленара... − Он вдохнул, словно набираясь смелости. − Догадываюсь, к чему ты клонишь. Та история с таблетками... Ты вправе считать меня полнейшим мудаком, но я... я сам никак не пойму, как так вышло с дозировкой. Собственным глазам не поверил, когда на цифры глянул. Понимаю, это преступная халатность. Грубейшее нарушение, и...

Он осёкся, наткнувшись на её взгляд и замер, точно заяц, почуявший волка.

− Ты хочешь узнать, сказала ли я кому-нибудь, − она скривила губы. − Не так ли?

− От этого зависит моя карьера, − прохрипел доктор, забывая про суп. − Моя судьба.

"Ещё бы", − подумала Ленара. На самом деле, даже хорошо, что он об этом заговорил. Вот если бы "наш человек в психиатрии" начал искать виноватых, отнекиваться, или вообще обулся в дурочкА и не вспомнил об инциденте, тогда да. Следовало бы немедленно возвести подозрения в степень и бить тревогу. Хотя, с другой стороны...

Не исключено, что доктор Шрай хитёр, как куница.

Но почему тогда он не избавился от парня ещё в клинике? Ведь это куда как проще и безопаснее.

Подозрительно.

− Ну так что? − Артур жёг насквозь угольным взглядом.

− ФСБ − не пионерский лагерь, чтобы в секретики играть. − Сабитова раздавила окурок в пепельнице. − Это служба. А на службе сокрытие фактов − должностное преступление, Артур. Или, по-твоему, твоя карьера должна беспокоить меня больше собственной?

Эскулап насупился. Но... это его проблемы. А у неё есть свои.

− Почему клиент молчит? − спросила она. − Последствия контузии?

− Я же уже рассказывал, − обиженно буркнул Шрай. − Это называется психогенный мутизм. У Евгения он спровоцирован психологической травмой.

− Это лечится?

− Лечится, − вздохнул доктор. − Хотя прогноз вариабельный.

"Чего?" − подумала Ленара, а вслух сказала:

− В самом деле? Как интересно!

И тут Артур просиял. Похоже, он даже забыл про треклятый азалептин и неизбежный рапорт, который ляжет на стол перед грозным полковником ФСБ − Котовым. Молодой врач начал говорить с тем жаром, с которым молодые мамы обычно описывают роды, автолюбители − ремонт машины, а ловеласы − самую горячую из последних интрижек. Видимо, тема входила в круг научных интересов носатого доктора.

− При мутизме у больных сохраняется способность говорить, но речь отсутствует напрочь, − затараторил он. − Сознание при этом ясное, то есть человек понимает всё, что ему говорят, а вот ответить не может.

− Как собака?

− Интересное сравнение.

Курносая официантка поставила перед ним салат, и доктор ковырнул его вилкой.

− Так что с прогнозом? − Ленара отвлекла эскулапа от гастрономических изысков замшелой столовки. − Почему он... эммм... вариабельный?

− Потому что здесь два варианта развития событий, − с профессорским видом заявил Артур. − Либо речь восстановится спонтанно, либо нарушение примет необратимый характер, и наш герой навсегда останется нем, как рыба.

− И что надо делать, чтобы этого не произошло?

− Разговаривать. − Артур принялся за салат. Капуста хрустела у него на зубах. − Вовлекать в общение. И, самое главное, избегать стрессовых ситуаций. Я заметил, что Тихонов негативно реагирует на медперсонал. Особенно остро на мужчин, что вполне понятно. Помнишь того санитара со сломанной рукой?

− Он как-то неудачно пошутил об ориентации нашего героя? − Ленара выгнула бровь.

− Откуда знаешь?

− Нетрудно догадаться, − хмыкнула она. − Давай, выкладывай детали.