– Ладно тебе, – отмахнулась от него Людмила, пеленая уже обмытую дочку, – скажи лучше, как назовём её?

– Соня, – продолжал смеяться Алексей. – Как же ещё? Пусть это будет тебе напоминанием на всю жизнь, как ты ребёнка проспала!

Долго потом ещё Алексей припоминал жене этот случай, а она краснела от злости и стыда: ну как можно было так крепко спать и схваток не почувствовать. Хотя, какие там схватки, за день так намашешься, что в постель без рук без ног валишься и тогда тебя хоть на кусочки режь, только не буди.

Когда Людмила забеременела в третий раз, Алексей потребовал от жены, чтобы на этот раз был сын.

– Хватит девок рожать. Девка – чужое сокровище, а мне помощник ещё один нужен, чтоб хозяйство во всю силу вести. Нам с Андрюхой за всеми вами не успеть, ещё рабочие руки нужны.

Но Люда родила ещё одну дочку, причём, по своему обыкновению, безо всякой к тому подготовки, во время работы на колхозном капустном поле.

– Сдурела ты, баба! – говорили ей другие колхозницы. – Чего ты пластаешься тут с таким-то пузом? Тебе ли тяпкой махать? Поди, родишь не сегодня-завтра. Шла б ты домой, всех денег всё равно не заработаешь!

– Ну, вот если вам деньги не нужны, так и сидите дома, – беззлобно огрызалась на них Людмила. – А рожать мне не скоро, через неделю только. Так что я и родить, и подзаработать кое-что успею.

Договорить не успела, как охнула и повалилась на тугие, налитые спелостью кочаны капусты. Женщины закричали, бросились к ней, кто-то помог ей лечь поудобнее, задрал подол, а оттуда уже головёнка выглядывает.

– Ну, здравствуй, доченька, – приняла её на руки Людмила и улыбнулась, – а вот и ты. Мне, значит, помощница, а не папке. Ну да чтоб он на нас за это не сердился, Александрой тебя назовём, Шуркой, значит.

Алексей не сердился и только руками развёл:

– Что за мода у тебя, не пойму? Одного в стоге сена родила, вторую и вовсе проспала, а эту в капусте нашла. Не по-людски как-то всё у тебя. А девчушка славная и имя хорошее ты ей дала – Шурка.

– Следующий парень будет, – пообещала мужу Людмила, прислоняясь головой к его плечу. И вдруг спросила с беспокойством: – Али не хочешь?

– Чего уж, давай! – улыбнулся Алексей. – Мы с тобой ещё молодые, что нам… Надеюсь, хоть сына ты мне нормально родишь. А то всё людям на смех.

Вскоре Людмила и в самом деле забеременела. Как и с первыми детьми, беременность нисколько не мешала ей ни работать, ни веселиться и накануне сельского праздника Люда принялась наглаживать нарядную одежду для себя и мужа.

– Ты что это? – удивился Алексей. – Неужто идти собралась?

– А то как же, – кивнула она в ответ. – Ты знаешь, как я всё это люблю. И петь и плясать. Да и не заразная я, чтоб мне на люди нельзя было показываться.

– Люда, ты же говорила, что до воскресенья ребёнка родишь. Куда тебе отплясывать? – всплеснул руками Алексей, с недоумением глядя на свою неугомонную супругу.

– Сегодня только суббота. Вот погуляю от души, а завтра и разрожусь, – заявила она ему, заканчивая разговор.

Разродилась Людмила едва ли не на площади, среди всего честно́го народа. Как и все, она пела и танцевала, притопывая ногами, когда почувствовала, что по бёдрам побежала тёплая струя.

– Ох ты ж, зара́зить тебя-то! – выругалась Люда и, просунув подол между ног, потопала по улице. Когда Алексею сказали, что приключилось с его женой, и он помчался домой вслед за ней, Людмила встретила его с Гришей на руках.

– Вот, сынок у нас, как я и обещала, – виновато улыбнулась она мужу. – Смотри, просто копия твоя!

Но Алексею было не до улыбок: