Сегодня ягода показалась мне излишне кислой.

— Да, ваше высочество, — кивнула жена Эсмонда и повернула ко мне голову. Неторопливо, вальяжно, словно знала, что так её профиль выглядит красивым, а нос не таким длинным. — Нам было дано предсказание, что у Эсмонда будут дети, зачатые во время прихода Чёрной Луны. Таинственно, непонятно. Боги откроют нам смысл, когда мы будем готовы. Что с вами, ваше высочество?

Внезапно в ушах зазвенели колокола, и пол ушёл из-под ног. Голова, словно объятая пламенем, закружилась, и я почувствовала, как между пальцами пронёсся лёгкий ветерок.

Чтобы не рухнуть на пол, я ухватилась за острый край подоконника настолько сильно, что острые щепки с его обратной стороны, вонзились в подушечки пальцев.

— Всё в порядке, мне что-то нехорошо, — выдавила я и попыталась улыбнуться. Боли я не чувствовала. — Позовите целителя.

К счастью, миледи Роуз удалилась, вполне довольная тем, что, как ей кажется, она первой узнала радостную новость о моей беременности.

С момента ритуала в храме Ненасытного Бога прошло несколько дней, но в Лесном королевстве верили: если Небо посылает ребёнка, зачатого с помощью древней магии, то первые симптомы женщина почувствует задолго до задержки лунной крови.

А я сейчас лежала на пышных подушках под плотным красивым балдахином и молила Богов, чтобы те не покарали меня за смелость выбрать себе первого мужчину и отдаться ему без опаски быть уличённой в измене. Эта скромница Пенелопа, конечно, не поняла, о чём пророчество.

Откуда ей знать, что Чёрной Луной прозвали меня домашние, когда на предплечье возникла тёмная метка?!

— Выпейте! — целители в красных шапках, похожие больше на пыточных дел мастеров, поднесли к моим губам чашу, наполненную кислым напитком. Сегодня всё мне казалось невкусным.

Подчинившись, я уставилась на них в надежде, что они произнесут вердикт. Двое склонились над моей меткой и только хмуро переглядывались. Третий унёс опустевший стакан, чтобы посмотреть оставшийся осадок, по которому можно судить о моём положении.

Я лежала, чувствуя слабость и мысленно повторяла: «Только бы это не был ребёнок Эсмонда. Пожалуйста!» Мама говорила, что вергилий сожжёт семя, не даст ему прорасти, но можно ли пойти против пророчества новых Богов?!

— Ну что там? — присела я в постели, потеряв терпение.

Молчаливые целители поклонились и удалились, так и не проронив ни слова. Оставив меня в неведении, в тревоге, в ужасе. В состоянии безнадёжной печали.

— Взбить вам подушки, ваше высочество? — спросила Одилия, увидев, что я решилась встать.

— Не стоит, не лежать же в постели целый день, — ответила я, потирая шею.

Прежде чем уложить меня в кровать, целители приказали раздеть осматриваемую до нижней сорочки. И теперь я, почти лишённая всякой одежды, с тоской думала о том, что снова придётся одеваться.

Затягиваться в корсет, укладывать волосы, терпя боль от щипцов.

Но всему этому было не суждено случиться.

— Его величество король! — провозгласил камердинер моих покоев, распахивая дверь и низко кланяясь перед монархом.

Анкильд не спешил войти, сделал знак своей личной охране, и те, с помощью магических знаков, начертанных в воздухе, проверили комнаты и убедились, что здесь его величеству ничего не угрожает.

Я уже была наслышана о предсказании, полученным королём при рождении: «Умрёшь в гневе, узрев истину. Близкий предаст, дальний подаст руку помощи».

Мой супруг панически боялся заговоров. Даже больше, чем хотел завести при своей жизни сына.

— Выйдите все вон! —бросил он, и слуги попятились к двери.