– Я знаю, какого ответа вы от меня ожидаете.

Даже так.

– Какого?

– Королева влюблена. Её любовь настолько сильна, что она готова пожертвовать собой. Предпочла, чтобы ей осталось прожить всего несколько месяцев, но зато с любимым, чем целую долгую жизнь, но без него, – Эрланд посмотрел в глаза. – Такого ответа вы от меня ожидали, не так ли?

– А вы с ним не согласны?

– Нет, – взгляд Его Грозного Величества стал тяжёлым.

– Почему? Считаете, что таких сильных чувств не бывает? – Надя не опускала глаза. Глаза в глаза – самый лучший, почти единственный, способ контакта с гранитной глыбой. – Вам знакомы такие чувства? Вы когда-нибудь любили?

Эрланд не ответил. Молчал с минуту, потом сказал: 

– Дело не в этом. Королева должна была обо всём рассказать Королю, если на самом деле любила.

– Как она могла? Тогда бы он отменил свадьбу. И даже больше. Зная, что его вторая жена должна умереть, он остался бы холост на всю жизнь. Разве смог бы он стать палачом? Смог бы повести под венец женщину, понимая, что этим обрекает на смерть? У него никогда не случилось бы второй жены, а, значит, и третьей, с которой он мог бы прожить долгую жизнь и которая родила бы ему наследников. Королева не могла так поступить с любимым.

– Она должна была рассказать, – упрямо повторил Эрланд. – Король должен был узнать.

– Вы сердитесь на неё? Осуждаете её поступок?

– Ваш ход, – вместо ответа, напомнил Его Величество. – И пусть в этот раз походит король.

Король, так король. Надя взяла в руку фигурку:

– Наш Король силён умён и суров. Он держит порядок во всём королевстве. Даже злейшие враги уважают его. Даже друзья побаиваются. Он молод, но уже знает, что такое горечь потери. Его первая жена умерла. Он долго оплакивал её, свою первую любовь. Но потом повстречал другую. Она стала его утешением. Она стала его радостью. Его страстью. Его сумасшествием. Его жизнью.

Она лежит рядом в супружеском ложе, его прекрасная Королева, такая совершенная, такая отчаянно желанная. Ещё спит, хотя лучи солнца уже давно ласкают её изумительную нежную бархатную кожу. В последнее время она почему-то стала чуть бледнее. Но даже этот фарфоровый, отдающий лёгкой синевой цвет, кажется Королю божественно соблазнительным. Он касается губами шеи – щекочет, нежит, ждёт, когда она проснётся и улыбнётся ему, ласково, маняще, как умеет только она. Он тянется к тесьме ворота. Мечтает поскорее стянуть сорочку, которая мешает ему насладиться красотой чувственного тела. Королева просыпается, но на лице нет улыбки. В её глазах он видит тревогу. Её руки тянутся к вороту и нервно завязывают тесьму.

«Мой Король», – виновато шепчет она. – «Не сейчас».

«Тебе нездоровится?»

«Всё нормально. Просто плохо спалось. Принеси мне воды».

Король уходит. А Королева стирает со лба холодный пот. Только что она чуть было не опоздала. Ещё немного, и он мог бы увидеть язвы. В полночь доктор их обработал. Но за ночь появились новые. Королева чувствовала, как печёт грудь и бедро, локоть, живот, поясницу. Их не меньше пяти. А завтра будет ещё больше. Процесс уже не остановить. Королева знала, что так будет. Была готова. Почти готова. Как же быстро пролетели эти несколько месяцев счастья. Она не успела насладиться вдоволь, не успела надышаться своим Королём, но её утешало, что она всё сделала правильно. Любимый будет счастлив. У него будет третья жена, которая родит ему наследников.

Только нужно, чтобы Король ни в коем случае не заметил язвы. Они в точности такие же, от которых умерла его первая жена. Король умён, совпадение ему не понравится. Он может догадаться, что это не болезнь, а порча. Но если он узнает про своё проклятие, не сможет с этим жить. Не сможет быть счастлив, понимая, что невольно стал причиной смерти двух своих супруг.