Дети получали достаточно обширное образование; но в их обучении участвовало очень мало людей, как взрослых, так и сверстников. В начале моей службы при дворе у княжон вообще не было учителя. В их покоях были няни и больше никого. Когда няни уходили, дети были фактически предоставлены самим себе, если не считать их матери. Императрица, однако, почти все время проводила неподвижно в своем кресле и никогда не разговаривала с детьми в чьем-либо присутствии.

Чтобы дочери не унаследовали материнскую застенчивость, княжон с раннего возраста стали допускать к родительскому столу. Мария Николаевна начала обедать со взрослыми с шести лет. Поскольку девочки вели себя за столом хорошо даже без присмотра, их мать часто отсутствовала за обедом, а фрейлины, не получив указаний учить их хорошим манерам, тоже оставляли их одних. Должен сказать, что после трапезы, оказавшись в обществе взрослых, они порой вели себя совсем не так, как ожидалось от царских дочерей.

В конце концов учительницу им нашли, хотя официально она ею не именовалась. Звали ее Катерина Адольфовна Шнейдер. Она была племянницей доктора Гирша, придворного хирурга, и приглашена в качестве учительницы в Россию великой княгиней Елизаветой Федоровной после ее брака с великим князем Сергеем Александровичем. Впоследствии ее взяли в услужение к императрице.

Тонкая, хрупкая и стеснительная, эта юная дама была очень активна и готова на любую жертву. (Ее потом расстреляли большевики где-то в Сибири.) Она боготворила императрицу и ее детей. Ее работоспособность поражала. Она учила Александру Федоровну русскому языку и одновременно была ее личным секретарем; она делала для ее величества все закупки, сопровождала ее детей, куда бы те ни отправились. Она была бесконечно терпима и добросердечна. Единственным недостатком было то, что дети ни в малейшей степени ее не слушались.

Наконец Фредерикс, видя, что молодая дама постоянно находится при их величествах, не имея официального статуса, учредил для нее должность гофлектрисы.

Именно она давала великим княжнам их первые уроки и вела у них все предметы. Позже обязанности разделились; фрейлейн Шнейдер обучала девочек немецкому языку (сестры ненавидели этот язык и отказывались его учить), императрица взяла на себя английский, а месье Жильяр, гувернер цесаревича, давал им уроки французского. Г-н Петров, учитель русского языка, преподавал также русскую литературу и все остальные предметы.

По общему мнению, если бы великие княжны учились в гимназии, то были бы среди десяти лучших учениц в своих классах.

Позже я расскажу, как закончилась единственная попытка найти княжнам настоящую гувернантку. Мадемуазель Тютчева не долго задержалась при дворе.

Четыре девочки росли в окружении большого числа слуг, но, несмотря на материнскую опеку, в основном были предоставлены самим себе. Ни у кого из них никогда не было подруги-ровесницы.

Без каких-либо ограничений великих княжон навещали только семеро детей великой княжны Ксении; они приходили играть в теннис и пить чай, но никогда не появлялись в одно и то же время все вместе. Дети великих князей Георгия и Константина в возрасте десяти, двенадцати и двадцати лет никогда к княжнам не приглашались. Графиня Эмма, дочь графа Фредерикса, и несколько офицеров яхты «Штандарт» были единственными лицами не из рода Романовых, которые время от времени составляли компанию царским дочерям.

На моей памяти был организован единственный бал для двух старших княжон в Ливадии в 1911-м или в 1912 году. Организацией его занимался гофмаршал Бенкендорф. Для танцев были приглашены офицеры яхты «Штандарт» и Крымского кавалерийского эскадрона. Дети долго потом вспоминали этот бал как одно из самых значительных событий в своей жизни.