«Ага! – подумала Мередит. – Ее, значит, отругали! Интересно, что не нравится ее родителям? Скорее всего, Джош. А может, то, что Кэти ходит по ночам на рок-концерты?»

– Мередит, вы хорошо ладили со своими родителями? – Кэти ухитрилась искусно ввернуть вопрос и не показаться назойливой.

Мередит не обиделась и даже улыбнулась: девочка ухитрилась испачкать желтой краской и кончик носа.

– Да, я ладила с ними достаточно хорошо, но у меня были пожилые родители. Хотя… во многом от этого было легче. Я не страдала от недостатка внимания. Но они умерли, когда мне было двадцать с небольшим, что, согласись, уже не так хорошо.

– Ваши родители были еще живы, когда вы начали работать за границей? Они были не против?

Мередит ответила не сразу.

– Возможно, они и были против, но самое главное, что я сама выбрала для себя род занятий и им пришлось со мной считаться.

– Вот именно! – выпалила Кэти. – Вы сами выбрали для себя род занятий! Ваши родители считались с вашим решением. А мои… Мне никогда не дают ничего решать самой!

Мередит встревожилась. Только подросткового бунта ей сейчас и не хватало! И уж совсем не улыбалось участвовать в конфликте отцов и детей.

– Кэти, дай им время привыкнуть к тому, что ты уже не маленькая. Им сейчас тоже трудно.

– Но они не такие, как другие родители! Да и как они могут быть другими, ведь они живут в «Парковом»… дом просто разваливается на глазах! Кроме того крыла, где папа устроил свою контору. Мама постоянно болеет, а папа… – Кэти замялась. – У папы есть другая.

Мередит еще больше насторожилась. Ее положение становилось опаснее с каждой минутой.

– Слушай, Кэти, твои семейные проблемы меня совершенно не касаются! – твердо заявила Мередит. – Я готова поговорить с тобой о каких-то общих, житейских делах, но не обсуждать личную жизнь твоих родителей!

– Если бы вы видели эту жуткую Марлу, вы бы меня поняли! Сейчас обстановка у нас в доме просто ужасная. Даже описать не могу. – Кэти поставила кружку на стол. – Мама пытается бороться, но по-своему. Она решила отправить меня на целый год в Париж, к своей подруге-француженке.

– Париж? Заманчиво!

– Только не с Мирей. Терпеть ее не могу! И потом, я ведь не посылка, которую можно послать в другую страну, сплавить! Пусть лучше убирается противная Марла! Из-за нее все и началось. Иногда мне хочется, чтобы она умерла!

– Да, охотно верю, что тебе и твоим родителям сейчас нелегко, – перебила ее Мередит. – Вот ты говоришь, что твоя мама пытается бороться по-своему. Так, может, ты ей поможешь? Езжай в Париж. Очень может быть, тебе там понравится.

– Никуда я не поеду! – упрямо возразила Кэти. – Конечно, я бы с удовольствием попутешествовала по свету, как вы. Но только если сама захочу!

Мередит поняла: за ангельской внешностью и сбивчивой подростковой речью кроется железная воля. Мэтью Конвей – успешный предприниматель. Видимо, упрямством и напористостью Кэти пошла в него. Судя по ее словам, семья Конвей сейчас переживает не лучшие времена. Но к ней Конвеи никакого отношения не имеют, и ей сейчас меньше всего хочется выслушивать горькие и неприятные признания. Ей хочется одного: поскорее докрасить кухню. Мередит подняла голову и осмотрела сохнущую краску.

– Постарайся обойтись без громких скандалов, – посоветовала она. – Спокойно, хладнокровно изложи родителям свою точку зрения. А больше я тебе ничего посоветовать не могу.

– Пробовала, ничего не выходит! – пылко возразила Кэти. – И что прикажете мне делать? Можно, конечно, как-то встряхнуть их, вывести из себя… вдруг они тогда ко мне прислушаются! Кстати, я уже пыталась… Если бы они только знали, что я вытворяла, их бы удар хватил!