А что было?..

Лавка.

- Я осталась в лавке, - продолжала я, стараясь говорить спокойно и разумно, чтобы меня не приняли за психически больную, - и вдруг потеряла сознание.

- В лавке? – уточнил Тиррей.

- В лавке, - подтвердила я. – Честный магазин, название такое... «Золотой город»! Да, «Золотой город». Там владелец – старик. Седой, у нет одного глаза…

- Одноглазый седой старик, - повторил Тиррей.

- Да, и мой парень меня ищет, - я понадеялась, что недоразумения скоро закончатся, - можно мне… - тут я опять запнулась, потому что слова «телефон» в этом языке тоже не было. – Можно мне… можно…

Да что это! Неужели, я и правда свихнулась?!.

- Мне надо позвонить, - нашлась я и радостно добавила: - Можно я позвоню?

- Боже… - Люнета вдруг заплакала, а Леонелла неуверенно взяла со стола металлический колокольчик и каким-то деревянным шагом подошла ко мне, протягивая колокольчик на ладони.

- Зачем мне колокольчик? – удивилась я. – Мне надо позвонить. Своему парню. Мы из России, его зовут Егор Николаевич Крупянский, а я – Елена Борисовна Лиликина. Можете проверить, мы прилетели неделю назад…

В комнате стало так тихо, что я слышала собственное дыхание. Эти трое смотрели на меня, будто я только что сказала, что хочу отравить английскую королеву.

- Она очнулась?! – раздался вопль совсем рядом.

Я подскочила от неожиданности, когда в комнату ворвался ещё один молодой человек – тоже мне незнакомый. Он был гораздо моложе первого, я бы дала ему лет двадцать на вид, повыше ростом и пошире в плечах. Волосы у него были темнее, и глаза тоже, и толстоватый нос был приперчен крупными веснушками. Такое редко бывает, чтобы тёмные волосы и веснушки…

Увидев меня, сидевшую на постели, веснушчатый побагровел и заорал:

- Ты хоть понимаешь, что натворила, курица безмозглая?! Ты нас на всё королевство опозорила! Лучше бы ты умерла! Лучше бы я умер, чем у меня такая сестра!..

4. 2-2

Да про какой позор он говорит? Кого я могла опозорить в Англии? Ах да, наверное, старик пожаловался, что мы хотели украсть у него книгу… Ужас. Будет международный скандал. Но я ведь хотела купить! Я бы купила! Просто мне… как-то неожиданно стало плохо.

- Постойте, это всего лишь недоразумение, - торопливо принялась объяснять я. – Мы с Егором обязательно заплатили бы, у меня были деньги… Наличными… А вы из посольства, наверное?

- Что она несёт? – веснушчатый заморгал глазами, глядя на меня. – О чём она?

- Я всё объясню, - начала я заново. – Мы не хотели воровать ту книгу, хотели купить. Но мне стало немного плохо, и вот…

- Не могу это слушать! – Тиррей быстрым шагом направился вон, оттолкнув с дороги веснушчатого парня.

Когда Тиррей ушёл, веснушчатый призадумался, глядя на меня.

- Как, говоришь, тебя зовут?

- Лиликина Елена, - терпеливо повторила я. – У меня есть виза, я в вашей стране законно…

- Она спятила, - заявил парень. – Прекрасно! Моя сестра – сумасшедшая! Только этого нам не хватало! Впрочем, ясно, что она не в себе – творить такое!

- Молодой человек, я – не ваша сестра, - я уже начала терять терпение. – И говорите со мной вежливо. Не в средних веках живём. Уважайте мои права.

- Может, позвать врача, господин Лавейн? – робко спросила Леонелла.

- Да хоть трёх врачей! – бросил он в сердцах. Посмотрел на меня почти с ненавистью и заявил: - Лучше бы утонула в этой лодке! – и отправился следом за Тирреем.

Ну и ладно, ушли – без них спокойнее.

- Где моя одежда? – спросила я девушек. – Я хорошо себя чувствую, мне не нужно лежать в постели.

На мне была какая-то странная больничная рубашка – длиной до пола, с длинными же рукавами. Из моей одежды не осталось ничего. Даже бельё и лифчик сняли.