Она знает, насколько сильно я люблю его. Насколько он дорог мне. Она частенько бывала у нас в доме, наблюдала за нами со стороны и всегда с толикой небольшой зависти говорила, что мы до тошноты сахарные.

Дима никогда не отпускал меня и на метр. Обнимал при гостях, целовал, шептал пошлые варианты развития вечера. Я краснела, прятала глаза и ждала. Ждала, когда мы проводим близких и друзей, и Дима возьмет меня на руки, поднимет по лестнице в спальню и…

– Стеф, он с тёлкой Эдика, что ли закрутил?

Наконец, взмахиваю ресницами, и сестра перестает быть образом в тумане.

– Нет, у него же два заместителя. Эдик и второго не помню. У меня, будто нарочно имя вылетает из головы.

– Так, – Сима подходит, усаживается рядышком и кладет руку мне на колено. – Я понимаю, что сейчас в тебе обида, боль, непонимание и прочие последствия предательства этого урода, но мы с Полей быстро внесем ясность в твою жизнь. Если ты не собираешься прощать его, конечно. Смотри, если ты станешь одной из этих богатеньких дур, которые ради денег готовы терпеть даже «красную комнату», ты мне больше не сестра.

Впервые за несколько дней улыбаюсь. Сухо, с килограммовой тяжестью, но улыбаюсь и перестаю рвать свои волосы.

– Нет, Симочка, прощать я не собираюсь. Я десять лет была ему верной и преданной женой. И думала, что и я ему также важна. Увы.

– Отлично. Каков план? Ты знаешь, я могу позвонить, кому надо и Димасику откусят причиндалы ржавым секатором.

Она делает пальцами ножницы и чикает ими в воздухе.

Опять робкая улыбка пробегает по моим губам. Симе все равно, откуда я узнала об измене, она безоговорочно со мной и будет рвать за меня глотки. И так всегда.

Когда мне было девять или десять лет, продавщица из магазина поймала меня с шоколадным батончиком в руке. Конечно же, позвали моих родителей. Их все на районе знали. С ними приехала Сима. Поля тогда была в школе.

Я плакала, кричала, что ничего не воровала и что у меня есть деньги заплатить за шоколадку. Но кто поверит мелкой девчонке, которую на квартале прозвали сироткой? Никто. Кроме Симы.

Сима сказала продавщице и родителям, что лично дала мне деньги. И что я, не воровка.

Меня выпороли дома, но я знала, на Симу можно положиться в любой ситуации. Она будет на моей стороне.

Возможно, и Дима подкупил меня этим же. С первой нашей встречи он дал мне почувствовать фундамент под ногами и надежные стены вокруг.

Помню, я неудачно выступила на открытии «Дольче Вита». Переволновалась, забыла слова и в итоге вымолвила дежурные фразы. Он поднялся ко мне на подиум, обнял, взял микрофон и сказал: «Моя жена великолепна, да? Она организует тысячи самых запоминающихся торжеств в нашем городе, поддержим ее первые шаги! ».

– Стеф, ты в норме?

Я слышу ее и в тоже время нахожусь, где–то далеко. Под небом. Тем более, я неотрывно смотрю на него, повернув голову вправо.

– Стеф? – проводит рукой перед моим лицом, и я часто–часто моргаю. – Ответь, хоть что–нибудь.

– Он спит с другой. Мой Дима спит с другой…

– О, моя хорошая. – Сима обнимает меня, забирая часть боли, которую я выдаю, расслабляясь в ее руках. – Ты ни в чем не виновата. Ни в чем. Он козел похотливый. Зажравшийся ублюдок. У него есть все: бабки, статус, дома, яхты и красавица жена, которая прислуживает, словно собачонка. Захотелось экшена. Но мы же не сдаемся? Мы же Царёвы!

Я обхватываю ее за талию, прячу лицо, уткнувшись носом ей в шею и не дышу, сама того не замечая.

– Ну–ка, взгляни на меня.

Не могу выпрямиться. Не могу вылить на нее всю боль, которая переполняет меня.