Он не выглядит на видео грустным, переживающим или страдающим до безумия. Наоборот. Расслаблен, доволен и чертовски возбужден.

Моя сестренка Серафима сказала бы, что кобель он и в Африке кобель. И что вся его забота обо мне, обезоруживающая любовь, всего лишь умелый обман и показушность.

Только я знаю Диму больше десяти лет…Знаю, почему он ненавидит большие сборища, почему посещает лишь самые важные и официальные мероприятия. Неужели он опустится до второсортного клуба, где на каждом миллиметре этого гадюшника чей–то биоматериал?

Не верю этому. Или блокирую веру. Не позволяю себе настолько плохо думать о своем муже.

Глоток прохладного кофе оставляет во рту неприятную горечь и едкое послевкусие. Морщусь, притуляюсь к окну плечом и уже когда хочу окончательно провалиться в воспоминания, на моей кухне появляется Сима. За ней попятам следует скала мышц в черной водолазке и узких джинсах.

Сестра походкой суперзвезды, в высоких ботфортах, вышагивает ко мне, на ходу размещая солнцезащитные очки на голове. Я подаю Владу едва заметный знак глазами, и он теряется из виду.

– И что происходит, систер? Почему ты, наш вечный трудоголик проводишь утро среды дома, в компании этого, – крутится туда–сюда, ища следы Влада. – Уже испарился.

Щелкает языком и нацеливает на меня испытующий взгляд.

– Привет, Сим. Неважно себя чувствую. Обычное дело при приеме препаратов.

Заправляю закрученную прядку за ухо, ставлю чашку с кофе рядом с собой.

– Хм, – блондинка с будто бы выгоревшими на солнце волосами скидывает пальто на изящный табурет, а сверху припечатывает на него сумку. – Все еще не бросила затею родить спиногрыза?

Сима ненавидит детей точно так же, как наркоман реабилитационную клинику. Она будет всячески искать выходы, совершать побеги, лишь бы никогда не пустить в этот мир частичку себя.

Ведь перед ней наглядный пример. Я. И ее всегда мучает вопрос, зачем мне нужен ребенок? Родители так безжалостно относились ко мне, не упускали случая оскорбить и унизить, а я все равно мечтаю о синеглазой крошке.

Ответ прост. Во мне, не смотря на израненное сердце слишком много любви. И безграничного тепла. И нерастраченной душевной нежности тоже с лихвой.

Я и Диму закутала в мягкий кокон, даря всю себя без остатка. Не думая, что когда–нибудь опустею и в сосуде, кроме пустоты ничего не останется.

– Чем у тебя так пахнет? – Сима кружится возле кухонного островка, морща острый носик. – Будто в теплице нахожусь.

– У меня вчера случился потоп. Я вызвала специалистов, скоро будет пахнуть розами.

– Оу, тогда какого черта ты еще не унесла отсюда ноги? Почему ты вообще здесь? Я удивилась, когда ты написала мне в семь утра, чтобы я приезжала сюда. Повторюсь, что происходит?

Я попросила Симу приехать, потому что не понимаю, что мне делать. Мне до одури нужны ее здравые заключения с горстью резких словечек.

С трудом дождалась утра и едва стрелки часов перевалили цифру семь, отправила ей короткое сообщение с приветствием и адресом.

– Сим, обещай, что не станешь заказывать киллера?

– Господи, да что стряслось?

Я свешиваю ноги с подоконника, скрещиваю их, натягиваю на колени удлиненный вязаный свитер и тихо вздыхаю.

– Дима мне изменил. С бывшей сотрудницей своего заместителя.

У меня шум в голове от собственного голоса. Запускаю ладонь в волосы, сжимаю их у корней, молясь о скорейшем прекращении монотонных шумов.

– Охренеть…– Сима замирает, скованная невидимыми ледяными объятиями. – Охренеть…сукин сын…

Поднимаю на нее полный боли взгляд, не моргаю. Признаваться в неверности Димы сестре, оказывается ничуть не легче, чем признаваться в этом самой себе.