Окончательно запутавшись, Лина уставилась в окно. Сейчас она просто смотрела на проносящийся перед ней вечереющий город, и пресловутое шестое чувство не подсказало ей, что судьба вот-вот сделает крутой поворот. Ей вспомнилось, как в детстве она с матерью любила ездить в цирк. Лора ненавидела это немудрящее развлечение, поэтому чаще всего они бывали в цирке вдвоём с мамой. Так же брали такси, и так же за стеклом то ли дождь, то ли тающий снег размывал свет от фонарей. Бог её созерцательного детства с тех пор рисовал исключительно в синих и оранжевых тонах. А, может, всего этого и не было вовсе – ни детства, ни бога, ни созерцания – и она придумала их себе, как сейчас придумывает Майкла?

"Нет, – горячо перебила она голос сомнения, – Майкл меня любит! Просто… Просто ему неудобно сказать мне об этом, у него же особые обстоятельства…".

Она старалась не думать о том, насколько легко приняла эти самые "обстоятельства", хотя совсем недавно мечтала о куда более основательном статусе, нежели любовница. Хотя она и любовницей Майклу не была. Ещё не была – или уже не будет? Всё так неясно… О чём, ну, о чём он хочет поговорить?

…Майкл не хотел говорить. Он хотел делать – и уже делал именно то, чего хотел. Едва она вышла из такси, как он шагнул ей навстречу с ступеньки крыльца – и поцеловал. Она и ахнуть не успела, как оказалась в его объятиях, и губы их встретились. Майкл не был ни робок, ни нежен – он хотел взять, и она ответила на его желание. Дрожа, прильнула к нему, желая только одного – чтобы он не останавливался.

Но он всё же нехотя оторвался от неё.

– Прости. Набросился на тебя, как дикарь. – Говоря это, Майкл улыбался, и было понятно, что он себя вовсе не осуждает.

Чувствуя, как звенит в ней струна желания, она сказала негромко:

– Мне не за что тебя прощать. Я… Я тоже очень соскучилась.

Майкл улыбнулся ещё шире. Он не сводил глаз с Лины, и это безумно её волновало. Она с трудом сдерживала дрожь.

Повисла неловкая пауза. Майкл словно бы обдумывал что-то. Потом, точно опомнившись, быстро проговорил:

– Пойдём же в кафе, ты замерзла вся, дрожишь уже.

Лина посмотрела ему прямо в глаза.

– Это… Это не от холода.

Глаза Майкла мгновенно потемнели, взгляд ощутимо потяжелел.

– Ну что ты со мной делаешь, девочка?

Он снова шагнул к ней, отвёл от лица разбросанные ветром волосы – и поцеловал, на этот раз нежно.

Потом взял за руку и потянул за собой.

– Пойдём. Сперва нам нужно поговорить. Остальное зависит только от тебя.

Внутри, вопреки названию, кафе оказалось вовсе не пошлым. Стены, оформленные в сине-зелёных тонах, создавали иллюзию морских глубин и служили фоном для огромных аквариумов, которые опоясывали кафе по всему периметру.

Лина восхищённо ахнула, увидев в них резвящихся рыбок. В самой глубине зала, в одном, ярко подсвеченном аквариуме, медленно, точно под только ей слышимую мелодию, кружилась рыбка с длинными кружевными плавниками. При каждом движении они воспаряли вокруг неё, точно прозрачные юбки восточной танцовщицы.

Майкл указал на столик возле этого аквариума, и Лина подумала, что он специально выбрал это место для неё – здесь, рядом с самой красивой рыбкой.

Но, несмотря на оригинальный интерьер, в зале, кроме них, никого не было, и Лина опять насторожилась. Наверное, Майкл специально выбрал такое уединённое место? Да, он здесь, смотрит на неё влюблёнными глазами, но для чего вся эта таинственность?

Впрочем, ответ она получила тотчас, как они сели.

Майкл снова улыбался, но взгляд его выдавал напряжённую внутреннюю работу. Он словно бы взвешивал слова, выбирая единственно верные.