– Дианочка, за годы моей практики вы были одной из самых ответственных суррогатных мамочек. Не вините себя в случившемся. Существует множество причин рождения недоношенных детей, и я сама лично объясню это Роману Геннадьевичу и Оксане Альбертовне.

Я не понимала, как так вышло.

Все было хорошо, чуть ли не идеально. Беременность проходила отлично. Я выполняла все рекомендации доктора, вовремя сдавала анализы и делала УЗИ.

Ничего не предвещало таких скорых родов.

В семь утра мы с Полей позавтракали, я отвезла ее в садик, вернулась домой, принялась печь имбирное печенье для дочери и почувствовала боль внизу живота. На этом сроке часто такое случалось, поэтому я не стала паниковать и вызывать скорую. Присела на диван, сделала несколько глубоких вздохов, выпила воды, затем вернулась к плите и у меня отошли воды.

Всю дорогу до клиники я пыталась дозвониться до Шаховых, но ни один из них не брал трубку.

А через несколько часов после того, как я родила, в палату вошла Анна Николаевна и сообщила, что Шаховы отказались от мальчика…

Получается, она соврала и мне, и им?

Мне сказала, что Шаховым не нужен больной ребенок, а им соврала, что он родился мертвым.

Но зачем ей это понадобилось? Зачем она так жестоко обошлась с нами?

Тогда я была готова отдать новорожденного мальчика биологическим родителям. Ведь я настраивала себя на это всю беременность, и изо дня в день говорила себе, что это не мой ребенок.

А сейчас, спустя столько лет, я никому не отдам Матвея. Он мой сын!

Да, я понимаю, что сейчас чувствуют Шаховы. Помню, как Роман ждал появления на свет своего наследника, как строил на него большие планы. Представляю, что он испытывал, когда сообщили, что его сын не выжил, и могу понять, что он чувствует сейчас, узнав, что сын жив, здоров, и уже четыре года живет с суррогатной матерью.

Мне страшно подумать о том, что собираются предпринять Шаховы.

Роман настроен решительно, и он всеми силами попытается отнять у меня Матвея.

А еще он думает, что я была в сговоре с врачом…

Я должна срочно поговорить с Романом и Оксаной. Должна объяснить им, что все эти годы я была уверена в том, что они отказались от сына.

Мы должны разыскать доктора, затем расставить все точки над «i» и прийти к тому, чтобы всё оставить на своих местах. В конце концов Шаховы должны понимать, что Матвей не грудной ребенок и его нельзя взять и так просто разлучить со мной.

Да, они биологические родители Матвея, но ему это никто объяснить не сможет. Для него я единственная мать, а моя дочь Поля – его любимая старшая сестра. Мы его семья. И по-другому быть просто не может.

Так уж вышло, что обоих детей я воспитала одна.

Мой гражданский муж Олег Беркутов умер в тот день, когда я узнала о своей беременности Полей. С Олегом я была по-настоящему счастлива. Эта была безумная любовь. Казалось, что никого на свете не существовало кроме нас двоих.

Он забрал меня из Вологды в Москву и больше двух лет я жила с ним словно в сказке: мы путешествовали по всему свету, он дарил мне дорогие подарки и готов был бросить весь мир к моим ногам. За пару недель до смерти Олег сделал мне предложение, но, увы, нам не суждено было стать мужем и женой…

Он улетел по рабочим делам в Дубай, а там случилось страшное: яхта, на которой он находился в открытом море, взорвалась, не оставив ему ни единого шанса на жизнь.

Позже мне сказали, что Олег был связан с криминалом, и что этот взрыв был спланирован, для того чтобы его убрать.

Я до сих пор не верю в это.

Для меня он навеки остался самым лучшим и заботливым человеком на земле.