Вот дьявол! Я уж думала, хуже сегодня быть не может!

Но он же меня не узнал, так ведь?! Значит, всё не так плохо.

Закрываю глаза и в тысячный раз вижу этот острый, прямой чёрный взгляд, пробирающийся глубоко-глубоко внутрь. Он не даёт покоя. Вызывает стихийное оцепенение, дрожь, волнение и смятение. А ещё оставляет нетленный след в памяти.

Дверь хлопает, выводя меня из задумчивости.

— Блин, Саша, ну ты несёшься! Еле догнала. Ты как вообще? — Лена Белова подходит ближе, смотрит и поджимает губы. — Слушай, ты не обращай внимания на этих уродов! Понимаю, непросто, — копошится в своей сумке и достаёт влажные салфетки. Оттирает на спине следы спрея.

Поднимаю глаза и не понимаю, о чём она говорит.

— Просто Андрей всегда был занозой в заднице, — а, точно. Про этого слабоумного дебила Вострикова я уже и забыла. — Ещё в школе любил всех доставать и мучить. У меня с ним двоюродный брат учился. Вот он и рассказал, что значит оказаться в немилости пресыщенного жизнью мажора. Но на тебя он что-то взъелся не по-детски.

Включаю воду, смываю белую, липкую фигню с лица и благодарно принимаю протянутую салфетку.

— Спасибо, Лен! Всё нормально. Не от большого ума, уж точно.

Усмехается.

— Пойдём, — говорит и снова вытирает мне спину, — а то наш божий одуван сатанеет, когда опаздывают.

В аудиторию заходим вместе с преподавателем. Только, да простит меня великий и ужасный матанализ, я так и не смогла вникнуть в монотонный бубнёж профессора-дедулечки ангельского вида.

Бездумно переписывая лекцию, бесконечно перематываю наше столкновение в коридоре и встречу до этого.

Да, всеми доводами рассудка я безмерно счастлива, что он меня не узнал. Значит, я сделала всё правильно! Он и не должен меня узнать. Это слишком опасно! И не только для меня. Но где-то глубоко внутри что-то неясное свербит обидой, отчётливо напоминая о себе ежесекундно.

Сделала всё, чтобы меня никто не узнал из моей прошлой жизни. Коротко обстригла рыжую вьющуюся шевелюру и перекрасилась почти в чёрный цвет. Тёмные распущенные волосы постоянно топорщатся в разные стороны, ниспадая на лоб и по бокам. Чёрные очки с широкой оправой дополняют образ ничем не примечательной девушки в абсолютно обычной одежде. Цветные линзы делают глаза карими.

Только волей-неволей своим нежеланием привлекать внимание стала белой вороной. Изгоем. Впала, как сказала Лена, в немилость кучке гадких, зарвавшихся мажорчиков.

Честно говоря, никак подобного не ожидала. Ботаником я не была никогда, хоть и училась хорошо. Общий язык находила почти со всеми. А если что-то было не так, быстро давала отпор. А в какой форме — словесной или физической, это как повезёт моему противнику.

Но сейчас многое изменилось. И всё бы ничего, только я уже не могу ответить своим обидчикам в полную силу. Хочу поставить на место, но не могу! Человеческих слов такие, как Востриков не понимают. А я не имею права привлекать к себе внимание, когда всё только-только наладилось.

4. Глава 4

Весь следующий день я нервничаю и дёргаюсь, хоть и стараюсь этого не показывать. Кажется, Он всё же меня узнал. И непременно найдёт. А потом... Что Он сделает потом? Я не знаю. И это неизвестное «потом» вселяет ужас. Нет-нет! Этого ни в коем случае нельзя допустить!

А Востриков словно считывает моё состояние, и всё время подливает масло. Но на его издёвки, подначивания и колкости пытаюсь не обращать внимания. И к последней паре почти успокаиваюсь.

— На этой недели, — чуть наклоняется к моему уху Лена и возбуждённо шепчет, — в клубе намечается что-то грандиозное. Собирается вся наша группа. И там точно будет Миша. Я считаю, не пойти туда нельзя. Это прекрасный шанс сблизиться, и…