К сожалению, это я тоже понимал.

До трех я успел зайти в зоомагазин и купить маячок, в соседнем ювелирном мне его впаяли в серьги.

– Или лучше в браслет? Я не помню, проколоты ли у нее уши.

– Но серьги надежнее, господин. Браслет легко снять или сорвать, а на небольшие гвоздики в ушах никто не обратит внимания.

– Вы правы. Если что, проткнем уши там же, в клинике.

В три я вернулся в клинику, Сергей встретил меня с порога, приветливо улыбаясь:

– Девчуля чистенькая.

– Неужели? – не смог я скрыть скепсиса в голосе.

– Хм, не сомневайся! Заключения – моя репутация. Проверил всю, вдоль и поперек. Проблемы со здоровьем есть, среднестатистические: немного увеличена печень, застужены придатки и сейчас возможно межсезонное обострение, зубы нужно лечить четыре коренных.

– Угу.

– Но не гонореи, ни сифилиса. В общем, по заключению гинеколога, девочка словно не на панели работала, а год хранила верность.

– Может у нее еще и плева обратно затянулась?

– Ха-ха, шутник. Но мне твой немецкий юмор всегда казался странным. Идем, отдам анамнез, направления и результаты анализов. Гинеколог выписал ей противозачаточные, пусть принимает полгода. Нужно восстановить цикл, он у нее сбился. Таблетки помогут. Проследишь? Это в твоих же интересах.

– В моих?

– Ну, а как? Разве ты воспользоваться ей не собираешься?

И снова Сергей вывел меня из игры.

Нет, пользоваться Леной с панели я не собирался. Даже несмотря на медицинское заключение, она для меня оставалась больной. Тугодумием, простотой, глупостью. И я надеялся частично вылечить ее от этих болезней, но не до той степени, чтобы принимать ее как равную. Я просто не смогу принять её.

Уши у чучела оказались проколоты. Даже трижды! Но сразу вручать и надевать на нее подарок я не рискнул. По дороге домой сделал очередной заход объяснить ситуацию.

– Что значит, жить у вас буду? Мне ваще-то на работу ходить надо.

– Как это не работать? Я в столицу за этим и ехала!

– Ничо мне от вас не надо. Вот оплачено за сутки – ими и пользуйтесь. Можете того чернявого позвать, платили то за двоих.

– Я ни слова не поняла. Ваши проблемы – это ваши проблемы. С больной головы на здоровую не надо, лады?

Я сдался! Я взвыл! Это у меня, у меня больная голова?!

Заведенный, припарковал машину и выдернул чучело к подъезду.

Мутер… Буду надеяться, что ее сердце выдержит сегодняшние новости.

Мы вошли в лифт и я поднес магнитный ключ к кнопке четвертого этажа.

– А нафига это? Просто на кнопку нажать нельзя?

– Нет. У нас выкуплен весь этаж, лифт открывается в прихожей.

– Ну ничо се!

Она буквально вывалилась из открывшихся створок лифта в объятия растерявшейся матери.

– Что это?! – повышенный тон мутер не сулил легкого и приятного вечера.

– Знакомьтесь, Аделаида Марковна, супруга покойного профессора Отто Швайгера. Мама, это Елена.

Мутер поджала губы, а я предчувствуя разговор на повышенных тонах, быстро завел чучело на свою половину, велев ждать, и запер за ней дверь. К счастью в моей квартире все двери закрывались на ключ с двух сторон!

– Андрей, тебе придется объясниться!

– Безусловно. Пройдем в столовую?

За полчаса я обрисовал всю патовую ситуацию по пари и своей карьере в случае проигрыша. Мутер быстро прониклась.

– Надо брать девочку в оборот! И почему ты не позвонил мне раньше? Бедный мальчик, представляю как ты извелся!

– Ты не приняла звонок.

– Ох, да… Была занята, а потом забыла перезвонить.

– И с оборотом возникли проблемы. Девушка не идет на контакт.

– Что значит не идет?! От нее зависит твоя карьера! Конечно она пойдет на контакт.