И тут, как всегда это бывает, очень не вовремя, ощутила непреодолимое желание уединиться в ближайших кустиках. С зовом натуры не поспоришь. Поэтому, недолго думая, я удалилась за кустики. А что не сразу присела, а отошла подальше, ну так… стыдливая я, блин!

И это совсем не повод бросаться вдогонку!

И уж тем более хватать в охапку, сбивать с ног и катиться со мной в обнимку по земле!

Нет, против хватания и «обнимки» я не то, что не против, а как показало враз потяжелевшее дыхание, вспыхнувшие щёки, губы и… прочие части тела… очень даже за, но вот зачем так сердито при этом смотреть?

Впрочем, сердитый вид нагшаса был каким-то напускным, что ли.

Не только у меня дыхание потяжелело. И сердце под кожаным жилетом стучит так, что я каждый удар ощущаю. И зрачки расширились, затопив зелёную радужку…

- Даже не пытайся бежать, - хрипло сказал нагшас, глядя при этом почему-то на мои губы и от звука его низкого, чарующего голоса, не то что мысли куда-то улетучились, голова, кажется, в воздушный шарик превратилась. А как ещё объяснить то, что я ляпнула:

- Эйва…

- Что? – нагшас чуть отпрянул и даже головой помотал, словно ослышался.

- Ну… - не узнаю свой голос. – В прошлый раз ты называл меня эйвой.

Его пальцы коснулись моей щеки.

А потом губы накрыли мои поцелуем. Таким бесконечно нежным и совершенно собственническим. Беспрекословно-властным. Чарующим, пронзительным, кружащим голову и делающим тело таким непослушным, то есть послушным только ему… Не мне. Внизу привычно дёрнуло, грудь сладко заныла. И он целовал, а я отвечала. Неистово, порывисто… Жадно, вот до боли жадно! Вкладывая в этот поцелуй всё, вообще всё: ужас, пережитый у тела мёртвого лорда. Страх перед погоней. Страх перед своими сообщниками, наконец! Жуть, беспомощность, отвратительное бессилие, когда поняла, что из огня да в полымя угодила…

Вот как он мог отпустить меня так просто? Там, в Нагшасе? Когда ночью к лорду пришлось идти? И ведь понимаю, что иначе он не мог, а всё равно больно.

Но он снова здесь, сейчас, и такой… такой… Снова это проклятое ощущение надёжности, защищённости, защиты. Егозащиты… А потом что? Что со мной будет?

Мысли роились, роились в голове, а я целовала нагшаса в ответ. Потому что не могла иначе. Потому что этот поцелуй может оказаться нашим последним поцелуем.

Мир привычно отступил, оставив вместо себя лишь эти горячие, требовательные губы. И руки. Такие чуткие, такие сильные… Тёплое дыхание. Запах, сводящий с ума, успевший стать почти родным…

Когда воин отпрянул, его взгляд из сердитого снова стал тёплым. Нежным. И я решилась.

- Ты ведь за мной, нагшас? Чтобы меня обратно отвезти?

- Да, - не стал врать он.

И столько в этом его «да» было…

- Послушай, - тихо сказала я, беря его лицо в свои ладони. Нежно провела пальцами по виску, по дорожке цветных узоров на смуглой коже, по щеке. – Отпусти меня, слышишь? Пожалуйста… Ты ведь понимаешь, мне обратно никак нельзя. Особенно теперь…

На меня посмотрели странно, а затем скатились в сторону, но остались лежать рядом, на боку.

- Слышишь, нагшас? – не оставляю надежды всё же достучаться до воина. Ну разве он сам не понимает? – Меня же убьют…

И снова взгляд зелёных глаз. И расширенные зрачки мигом сужаются, но… только с боков. Становятся узкими, как у кошки. И в этих вытянутых зрачках сверкают золотые искры. И меня это почему-то не пугает, совершенно! Даже наоборот. Понимаю вдруг, что ничто в нагшасе не может меня испугать…

И всё же…

- Нет, - отрезал он.

Приподнявшись, облокотился на локоть. Горячая ладонь прошлась по животу, заставив вздрогнуть, скользнула на внутреннюю сторону бедра, легонько сжала.