Неожиданно девушкино лицо сморщилось, она по-детски хлюпнула носом и тут же, не сходя со своего места, горько-прегорько разрыдалась.

Разрыдалась, черт бы ее подрал!

Его светлость совершенно потерял дар речи и в который раз пожалел о том, что в прошлом году отправил на пенсию свою верную старую Маришку, взятую когда-то из сиротского дома в услужение. Она бы точно знала, что делать с этой девчонкой, ревущей посреди его двора, и к тому же успевшей к этому времени плюхнуться перед ним на колени, от чего еще больше стала похожей на сливочный торт.

У Эшахрда засосало под ложечкой – как давно, однако, никто не готовил ему сливочный торт! Да и вообще, хоть какой-нибудь… еды. Ее надо покормить! – сообразил, наконец, он, вспоминая о пирах, которые закатывала в былые времена его замечательная нянька. Люди – они ведь должны питаться каждый день, а не как драконы – раз в месяц! Девица, наверняка, голодна – вот и ревёт!

Точно! – обрадовался он. Покормить ее и отправить восвояси, снабдив каретой и парочкой спокойных лошадей. И пусть себе женится на здоровье! Только где-нибудь у себя, в Бранденшире, а не у него в замке.

– Эй… как там тебя… – уже забыв, кем она представилась, Эдвин позвал плачущую девушку.

Медленно обошел ее, превозмогая желание утопить руку в ее высокой прическе – проверить, настоящие это волосы или парик. Превозмог и, вместо этого, нагнувшись, потянул ее за локоть, торчащий из-под мехового манто.

– А ну-ка вставай!

Девушка болезненно вскрикнула и разрыдалась пуще прежнего.

– Вот чёрт бы тебя… – в сердцах ругнулся его светлость. Он явно не рассчитал силы – забыл о том, насколько люди бывают хрупкими. И уже видел, как между тонкой перчаткой и краем манто распускается алый цветок гематомы от его пальцев.

Вот ведь свалилась беда на его голову! Дракон тяжело вздохнул и поднял глаза к небу, тоскливо проводя взглядом улетающую на юг стаю гусей. Вот бы с ними, да на всю зиму… как раньше… Вспомнив о своей еще одной беде, он потряс головой и возвратил свой взгляд к непрошенной гостье, не перестающей поливать брусчатку его двора ручейками слез.

– Детей хочешь? – на этот раз сухо спросил, скрещивая руки на груди.

Юная купчиха подняла на него испуганные глаза и снова поморгала.

– От вас?

Эдвин даже поперхнулся.

– При чем тут я?! Вообще, в принципе – детей хочешь?

Девушка судорожно всхлипнула, покусала губы и очень неуверенно кивнула.

– Д-да… Наверное… А п-почему вы спрашиваете?

– Потому что у тебя их не будет! – безжалостно рявкнул Эдвин. – Если ты немедленно, прямо сейчас не встанешь с этой гребанной брусчатки и не уберешь свою задницу в тепло!

Девушка взвилась, словно ее снизу укололи шилом, и только сейчас он заметил, что явилась она под его очи не только в свадебном наряде, но и с саквояжем, до этого момента прятавшимся за ее широкими юбками.

И вот тут он по-настоящему испугался. Это что же, получается, она к нему… надолго?!

Эдвин метнулся вперед, чтобы успеть захлопнуть двери замка перед самым ее носом… остановить вторжение, приказать, чтобы ожидала его на конюшне… но не успел. Юркая, словно мышь, молодая купчиха проскользнула в отворенную половинку огромной двери и продолжила всхлипывать уже внутри, исподтишка разглядывая ветшающие, старинные фрески на потолке Великого Холла.

Его светлость в отчаянии прислонился к дубовому косяку и даже стукнулся о него несколько раз затылком. И что теперь прикажете с ней делать?!

Словно почуяв размышления хозяина, гончие в подполье замка кровожадно и обнадеживающе подвыли. Мы здесь, мол, если что…