– Милсдарь колдун! Обождите! – Мужичок поднялся с лавки и призывно замахал руками.

– Чего тебе? – обернулся Майорин.

– Милсдарь колдун, дело есть. Может, подмогнете?

Колдун равнодушно пожал плечами и продолжил двигаться к выходу из корчмы. Я посмотрела на его спину, потом на мужичка. На вид зажиточный, хоть и простой. Удачливый селянин, может, даже староста села.

– Майорин, – я вцепилась колдуну в рукав, – давай хоть узнаем, что за дело!

– Нет, – заупрямился он. – Очередной пожар я тушить не буду, у меня уже от дыма голова болит.

– Ну давай!

– Зачем тебе? Деньги есть, к чему время тратить?

– Ну, пожалуйста, – заныла я. – Можешь ничего не делать… Полежишь денечек, погуляешь. Жалко тебе, что ли? Все равно два дня тут торчать!

– Я сказал нет. – Колдун вырвал руку. – Пошли.

«Ну не хочешь и не надо», – мысленно договорила я. И повернулась к потенциальному заказчику. Ожидая, когда гордец выйдет из корчмы. Дверь хлопнула.

– Может, вам колдунья сгодится?

Тот осмотрел меня с ног до головы и с сомнением покачал головой. Я машинально проследила за его взглядом. По жаре я сняла сапоги, сменив их на мягонькие башмачки с вырезанным узором, купленные у кордерского сапожника. Башмачки я купила – душу порадовать, не больно-то в таких по дорогам походишь, если не издерешь мягкую кожу, то в дырочки насыплются камешки да исколют ступни, но жара заставила раньше задуманного времени достать из сумки обувку. Крашеные полотняные штаны прикрывала выпущенная рубашка, пересеченная плетеным пояском.

– Ну… – протянул тот.

– Не сгодится, – понуро пробормотала я. И нарочито медленно двинулась за колдуном.

– Эй, девка. А ты ученица, что ль?

– Ученица.

– И давно в учениках ходишь, колдунья? Поди, не тому он тебя учит… – пробурчал под нос староста.

– Я еще здесь, – напомнила я, кружка перед старостой сдвинулась с места и целенаправленно поползла к краю стола, – так что, разговаривать будем? Или я пойду, а то учитель волнуется.

Староста поймал кружку.

– Стойте, сударыня колдунья, – решился он, прервав мои раздумья. – Давайте присядем.

Я послушно уселась на указанное место, внимательнее разглядывая потенциального заказчика. Тот задумчиво запустил пальцы в густую русую бороду, закрывающую треть лица. Еще треть прикрывала внушительная шапка волос, остриженных «под горшок», в промежутке громоздился увесистый нос картошкой и печальные голубые глаза. Он вытащил пальцы из гущи растительности, постучал по столу и продолжил:

– На мосту у нас дрянь какая-то поселилась, днем и носа не кажет, а ночью вылазит и на людей кидается. За месяц четверых извела, а двое убежали, вот только не помнят ничего.

– Такая страшная? – удивленно спросила я.

– Да нет, пьяненькие были.

– Может, тогда примерещилось, и не тварь это вовсе, а белочка зеленая?

– А те, кого она упокоила? – Мужик, похоже, также сомневался в достоверности информации от двух выживших. У страха глаза велики, а когда в это дело вмешивается зеленый змий, еще и зубы длинные вырастают.

– Разбойников или каторжан беглых поблизости не ошивается? – продолжала я сомневаться. Староста моего юмора не оценил.

– Не ошивается. Да и не думаю, чтоб они мертвяков после убиения грызли.

Я живо представила парочку каторжан с расклепанными цепями на кандалах, которые звенят при каждом движении, жадно грызущих ногу свежеубитого и ограбленного селянина, и улыбнулась. Наниматель укоризненно на меня взглянул. Видно, сомневаясь, в своем ли уме колдунова ученица.

– Да что я вам рассказываю, сами сходите, посмотрите. Как вас величать?

– Айрин. А вы староста местный?