За спиной с хрустальным звоном рассыпается на мелкие осколки разовый зеркальный портал, и я тут же смаргиваю загоревшиеся перед глазами строки системного уведомления, информирующего о переносе в отражение 276/14/89… Дальше прочесть не успеваю по причине стремительно разворачивающегося вокруг треша.

Знакомый с детства интерьер салона подсказывает, что я оказался внутри городского троллейбуса, помутневшие стёкла окон которого не позволяют сориентироваться на местности и определиться с нахождением на уличном плане Нижнего обречённого на трагическое происшествие общественного транспорта. Исказившаяся под воздействием Хаоса часть пассажиров (пресловутые изменённые с отросшими клыками во рту и когтями на пальцах рук), со звериным рычанием на моих глазах уже вовсю атакует и терзает соседей, более стойких, но деморализованных ужасом разверзшегося вдруг вокруг ада.

Активировавшееся в моей руке воздушное копьё тут же начинает наносить разящие удары во все стороны, собирая законную кровавую жатву. А выведенный в угол периферийного зрения таймер обратного отсчёта, как водится, параллельно начинает отщёлкивать секунды до финального апокалипсиса:

Разя подрывающихся по обе стороны с сидений клыкастых ублюдков, замечаю на задней площадке троллейбуса пяток сбившихся в кучу невредимых людей, чудом сбежавших в дальний угол от монстров. Рывком тут же перемещаюсь к этим потенциальным потерянным душам и встаю на пути у кровожадной толпы утративших человеческий облик изменённых хищников, лавиной накатывающихся по длинному салонному проходу на одинокого стража с копьём.

К счастью, время кровавой бойни в отражении уже на исходе. И против напирающей толпы мне нужно продержаться всего-то несколько секунд. Я обязан выстоять. Но…

– Какого хрена, пацан? – раздаётся вдруг сбоку до дрожи знакомый Митюнин голос.

Я лихорадочно ищу убедительные доводы для оправдания. Но не успеваю издать ни звука, потому как сокрушительный удар боевой перчатки здоровяка следом за риторическим вопросом тараном врубается мне в лицо, мгновенно гася сознание…

Это тягостное воспоминание, как заезженная пластинка, снова и снова проносится в сознании, провоцируя набивший оскомину безответный вопрос: «Зачем это происходит со мной?»

Я сделал, что сделал, спасая Машину жизнь. Да, нарушив при этом строжайший запрет порядочников на участие в хаосе очередного (подвязанного под мой уникальный талант Настройщика) отражения. Но ультиматум Хозяина не оставил мне выбора. Я рискнул и, по ходу, угодил в капкан своих же старших товарищей. Меня подставили, кхех.

Зачем это происходит со мной?

Разумеется, на первом же допросе я всё без утайки выложил Борисычу. Хотя сломанная челюсть и отсутствие доброй трети зубов во рту (последствия Митюниной плюхи) превращали мои слова в неуклюжее шипение, но Артём Борисович вроде меня понимал. По крайней мере, подбадривающе кивал и вполне по делу задавал порой уточняющиеся вопросы.

Я всё выложил как на духу. Меня внимательно выслушали. И всё равно бросили тухнуть в этом бетонном склепе без окон с жёсткой лежанкой вместо нормальной кровати, вонючим ведром вместо туалета и единственной дверью, толщиной не уступающей сейфовой. Меня, как злостного преступника, свои же упекли в каземат.

Зачем это происходит со мной?

Мои вещи и одежду с расширителем конфисковали в первый же день ареста. И пока я пребывал в беспамятстве после жестокого Митюниного удара, без спросу переодели в стрёмную грубую робу. Лишь кольцо развития на большом пальце сохранилось неизменным, однако и его тюремщики как-то обработали, напрочь заблокировав мне доступ ко всем навыкам и умениям.