Жак поспешно представил меня:

– Госпожа, это жена вашего сына, леди Лина Рокфосс. Господин Эдвин прибудет чуть позже, его задержали дела.

Мадлен Рокфосс, – именно так звали свекровь, – скривилась и заявила:

– Тощая… Надеюсь, в родах не умрешь и сможешь подарить хотя бы пару девчонок этому дому. Я – не смогла.

От этих откровений я немного опешила. Мысленно перебрала пункты брачного контракта, которые заучила наизусть. Не нашла там пункта о родах и вздохнула с облегчением. Судя по всему, никаких детей в планах Эдвина не было. А исполнять желания его матушки я не подписывалась. Но, на всякий случай, возражать не стала. Натянула улыбку и смиренно ответила:

– Если будет угодно богам.

Госпожа Рокфосс снисходительно улыбнулась. Но в этот момент Кетту вытянул шею, продолжая принюхиваться. И улыбка хозяйки дома мгновенно сменилась отвращением.

– Что это? – раздраженно произнесла она. – Лиса?

– Лисенок, – поправила я. – Его ослепил змеерост. Я подобрала его на пепелище.

– На пепелище, – едва слышно повторила свекровь, а затем повелительно взмахнула рукой. – Немедленно выбросите эту дрянь за ворота!

Я инстинктивно прижала к себе Кетту. Он оскалился и зашипел. Словно понимал, что сейчас решается его судьба. Мне на помощь неожиданно пришел Жак. Он начал лебезить:

– Госпожа Рокфосс, да вы посмотрите на него. Худой, весь в соке змеероста. Того и гляди подохнет сам. Пусть девушка возится, если уж ей хочется. Негоже знакомство с ссоры начинать. Господин Эдвин так хотел порадовать вас женитьбой…

Старуха смерила Кетту взглядом и смилостивилась:

– Ладно. Оставляй его себе. Но не вздумай выпускать из комнаты. А как подохнет – сразу выброси тварь за ворота. Интересно, как Эдвин отнесется к такому соседству? Увидимся за ужином, Лина.

После этого она развернулась и направилась к дому. Мне тут же поклонился пожилой слуга:

– Леди Рокфосс. Следуйте за мной.

Отведенная мне комната оказалась большой и светлой. Точнее, не только мне. Я оглядела кровать, на которой смело можно было спать вчетвером, и сообразила, что теперь отдельная комната мне не полагается. Интересно, что будет делать Эдвин? Нам и правда придется спать в одной постели?

Мысль об этом вызывала смущение. Я вроде понимала, на что подписываюсь, но большей частью старалась не думать о деталях. Но теперь «детали» станут повседневностью, и к ним придется приспособиться. Впрочем, ректор в постели ничуть не хуже комнаты на троих, которая у меня была в общежитии. Эдвин не был ко мне ни добр, ни приветлив. Скорее, не замечал. А однокурсницы стремились уязвить и делали пакости.

Ванная меня порадовала. Несмотря на старую постройку, водопровод с подогревающими артефактами в доме был. Поэтому сначала я вымылась сама и выкупала Кетту. Лисенок не сопротивлялся. Я переоделась в чистое платье и вынесла из ванной завернутого в полотенце Кетту. Устраивать больного на полу не хотелось, и я опустила его на постель. Но вместо того, чтобы устроиться на мягком одеяле и уснуть, зверек неожиданно зарычал и начал рвать зубами подушку.

– Эй, прекрати! – закричала я, и попыталась вырвать ее у Кетту.

Но из прорехи мне в руки выпало что-то твердое. А в следующий миг жар, который всё эти дни мирно спал внутри, всколыхнулся и расцвел на моем лбу.

Эдвин

В отделении городской стражи Хэлмилэна было шумно и людно. Капитан тут же поклонился Эдвину, и тот небрежно кивнул в ответ.

– Что у вас, Батт?

Стражник подкрутил тонкие усы и серьезно ответил:

– Снова риспи, господин. Перешли реку и оставили пепелище.

– Сколько? – на лице Эдвина не было никаких чувств, но внутри он начал закипать.