Малыш, наконец, выбился из сил и затих.

– Да ты родился в рубашке, бедолага, – ласково заговорила я и протянула ему ладонь.

Сначала звереныш оскалился, но затем принюхался и снова затих. Я призвала элементаль. Лекарские заклинания удавались мне лучше всего. Правда, в диагностике я была не сильна. Но вот успокоить боль, убрать воспаления, залечить рану получалось без проблем.

Я сплела пару легких заклинаний. Лисенок поднял мордочку и лизнул меня в щеку. Повозился, свернулся калачиком у меня на руках. Я погладила грязную шерстку и спохватилось, что на темно-синем платье остались серые разводы. Но вспомнила, что отстирывать бархат буду не я, а служанки. Это немного утешало. Плохо, конечно, что я предстану перед временной свекровью в таком виде… Но жалость к бедному ослепшему лисенку пересилила всё остальные чувства.

Я решительно повернулась, чтобы отправиться к карете, и обомлела. То, что дорога свободна, а Сандро и Жак уже спешат ко мне, я заметила не сразу. Сначала мой взгляд приковала гора. Огромная, поросшая лесом, она возвышалась над кронами деревьев. У ее подножия блестела гладь реки. И эта картина показалась мне невозможно красивой.

– Как называется это место? – спросила я у подоспевшего кучера.

– Это? – удивился он. – Дорога к имению Рокфоссов, леди.

Я мотнула головой и указала на гору:

– Нет. Вот это место. Гора, река.

Вместо него ответил Жак:

– Гора – Лишка. А реку местные зовут Толко.

В этот момент оба мужчины заметили в моих руках лисенка и разинули рты. Первым нашелся Сандро:

– Где вы его взяли, леди Рокфосс?

– Там, – кивнула я в сторону кустов. – Получил жалящий укус змеероста и выжил в пожаре. Он так отчаянно сражается за жизнь. Я смогу его выходить.

Сандро протянул было руку, но тут же с шипением отдернул ее. Острые зубы щелкнули, и на пальце кучера выступила кровь. Затем звереныш снова лизнул меня в щеку и затих.

– Чернобурка, – задумчиво произнес Жак. – Подрастет – можно сделать воротник на шубу, леди будет к лицу.

– Прекрати, – цыкнул Сандро. – Оставь эти шуточки для столицы. В Хэлмилэне такое не любят. Вам лучше вернуться в карету, леди Рокфосс.

Прижимая к себе лисенка, я заняла свое место, и мы поехали дальше. Зверек совершенно не боялся меня. Я, как могла, отерла платком грязную шерстку. С зеленой массой этого делать было нельзя. Поэтому мордочку я обработала одним из лекарственных настоев, которые нашлись в сумке. Лечение будет долгим и сложным, но я надеялась, что смогу спасти зрение лисенка.

Подумав, я сказала вслух:

– Раз уж какое-то время ты останешься со мной, нужно подобрать тебе имя. Пожалуй, назову тебя Кетту.

Лисенок приподнялся и снова лизнул меня в лицо, а затем свернулся на моих коленях и затих.

К имению мы подъехали через час. Я выбралась из кареты, прижимая к себе лисенка. Кетту проснулся и теперь водил мордой из стороны в сторону. Его ноздри широко раздувались, черные уши жадно ловили звуки. Я быстро оглядела дом. Отметила, что постройка старая. Стены из желтого кирпича, красно-коричневая черепичная крыша. Над флигелем возвышалась покосившаяся башенка. Навстречу уже спешили хозяева, и я натянула улыбку.

А вот меня улыбкой не удостоили. Женщина, которая остановилась напротив, несомненно, была стара. Морщин не так много, но волосы наполовину седые. Они были собраны в тугой пучок, и я порадовалась, что не изменила своей привычке носить строгую прическу. Глаза незнакомки были карими, а взгляд – таким же жестким, как у Эдвина. В этот момент я уверилась, что передо мной его мать и тут же склонилась. Слова приветствия прозвучали, ответ был сухим.