— Разрешите удалиться, — сообщил я и, не дожидаясь ни слова, быстро развернулся и вышел из кабинета.

Дверь на удивление получилось закрыть тихо, без нахального хлопка. А хотелось же, ох как хотелось. Внутри все кипело, сердце, казалось, сейчас разорвется на части. Скотина! Есть вещи, о которых говорить не стоит. Табу.

Я прислонился к стене и глубоко вдохнул. Что-то совсем уж потерял голову. Оно и так понятно, что Вий в курсе моего настоящего происхождения — вон сколько с отцом дружат. Правда, легче от этого не становилось.

Дымок подошел ближе и посмотрел огромными перламутровыми глазами, полными сочувствия. Потерся о мою ногу: одни раз, второй, третий… По коридору разнеслось громкое урчание.

— Хоть ты меня понимаешь, — пробормотал я, приседая и подхватывая кота на руки.

Тот потерся мордой о мою щеку, жесткие усы защекотали шею. Я поморщился и фыркнул. Кот снова заглянул мне в глаза. На мгновение стало не по себе: в перламутре вдруг разлилась беспроглядная тьма с засиявшими миллиардами звезд. Дымок моргнул — вновь внимательные глаза, пусть и волшебные. Так, кажется, пора идти в общагу. А то скоро увижу, как из двери Вий-Совяцкого выходят обнаженные танцовщицы в шляпках и туфельках.

Встав, я побрел по коридору, удерживая кота на руках. Тяжелый, кстати. Маленькая зверушка, елки-палки. Мимо прошла незнакомая девица, оглядела с ног до головы, словно раньше никогда мужчины не видела, а потом зарделась аки роза.

Я прошел мимо. Не до девочек сейчас. Тут еще серьезный вопрос: как отреагирует на мое возвращение дражайшая злыдня? Уж не запустит в голову что-то тяжелое? Ну, так. От доброты душевной.

Однако пустая комната неприятно удивила. Уже ожидая цыганочку с выходом, впал даже в легкий ступор, когда меня встретила гробовая тишина. В остальном, в принципе, вполне порядок. Чистота, мои вещи аккуратно сложены (Саша, что ли? или кто тут еще решил позаботиться?), даже пыли нет. Надо же… Опустив кота на кровать, задумчиво еще раз осмотрел комнату. Странно, ощущение, что ее тут давно нет. Или у меня уже галлюцинации с чутьем приключились? Тогда плохо дело.

Устроившись рядом с котом, бездумно ухватил лежавшую на столе книгу. Черт. Сердце кольнуло. Громовское «Лысогорье». Кирилл все-таки талант. Сумел не только побывать в ведьминском мире, но и книгу написать. Эх, нельзя так, надо вытянуть человека. Пусть Вий себе что хочет думает и развлекает своих упырей скоморошьими плясками.

— Андрей? — неожиданно с порога раздался удивленный голос. Мужской, что характерно.

Подняв голову, я встретился глазами с Дожденко. Тот держал в руках несколько книг и, кажется, пытался сообразить, как я тут оказался.

— Как видишь, — хмыкнул я, инстинктивно пряча громовскую брошюру за спину. Ярослав, конечно, парень хороший, но пока не стоит ему быть в курсе наших сугубо мольфарских разборок.

Он быстро зашел и плюхнул рядом, ощутимо хлопнул меня по плечу.

— Ну, слава богу! А то тут такие слухи по универу ходят, что мама дорогая! И отец твой приезжал, и…

— Отец? — оторопело перебил я, пытаясь сообразить, с какой целью он тут крутился.

Нет, безусловно, он мог испугаться. Ведь по ту сторону Чумацкого Шляха не каждый день ходишь. Но все же что-то здесь было не так.

— Ну, да, — кивнул Дожденко, — ты разве не помнишь? Тебе ж подсунули в аудиторию цвет отруты.

Я отмахнулся:

— Помню. Не обращай внимания. Это, кхм, просто наши личные отношения.

Дожденко подозрительно посмотрел на меня, явно ничего не понимая, но и не рискуя уточнять. Дымок тем временем вытянулся и принялся обнюхивать характерника.