Савва сел рядом и дал мне еще один стакан, до краев наполненный лекарством.

— Пей.

— А…

— Никаких «а» — пей.

Горестно вздохнув, я сделал глоток и снова поморщился:

— Ну и гадость.

Лекарю же, кажется, моя реакция приносила чистое незамутненное удовольствие. И с высоким градусом, как чистый спирт, ага.

— А ты что думал, — невозмутимо произнес он, открывая журнал и сосредоточенно что-то туда записывая, — притащил за собой заклятье на крови и хочешь легко отделаться?

Я поперхнулся и закашлялся. Савва укоризненно посмотрел на меня, покачал головой и похлопал по спине. Обжигающая горечь от лекарства не исчезла, но дышать стало легче.

— Что, мой друг, удивился, поди? — ласковым голосом поинтересовался он.

Сказанное не укладывалось в голове. Какое еще к черту заклятие? Кто успел наложить? И главное — когда? Даже если предположить, что тот самый злыдень, с которым я дрался… Нет, бред какой-то. Прыстрастник? Но они, если память не изменяет, таким не балуются — силенок не хватает. Призрачный Цимбалист? Да нет, эта зараза придумала бы что-то поизящнее, не его стиль.

— Еще как, — пробормотал я. — Сильное? Я толком сейчас ничего не ощущаю.

— Батенька, да у вас еще и склероз, — хмыкнул Савва, снова принимаясь разглядывать свой журнал. — Или вера в собственное величие. После истощения что вы там желали почувствовать еще?

Я только вздохнул. Этот гад был абсолютно прав. Пока не восстановлюсь — нечего даже и думать о попытках снять заклятие.

— Кстати, от Кирилла не удалось перехватить магический след?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, тебя притянули одного.

Сердце сжалось. Черт, плохо. Очень плохо. Едва приду в себя, попытаюсь хоть какой-то отклик ауры найти. Вдруг получится?

В лазарет робко постучали.

— Кто там? — гаркнул Савва.

Дверь осторожно приоткрылась, серой молнией что-то метнулось внутрь и придавило мою грудь. Охнув, я уставился на огромного дымчато-серого котищу, довольно прикрывшего необычные перламутровые глаза. Савва потерял дар речи — звери в лазарете! Потом нехорошо прищурился, бросил взгляд на стоявшего в проеме Дидько, не решавшегося пройти внутрь.

— Это еще что? — грозно спросил Шаленый.

Ответом — раскатистое урчание умостившейся у меня на груди зверюги. Кстати, что-то тяжеловат для обычного кота. Да зубы подлиннее будут, если не ошибаюсь. Тем не менее, поднял руку и погладил его по голове. Урчание стало громче и убедительнее.

— Это выскочило из пространственного кармана, — произнес Дидько, сложив руки на груди. — Хованец скакал за ним по всему этажу. Даже меня позвал, однако поймать — куда там!

Савва поморщился:

— Завхоз, совсем сдаете что-то. Не поймать кота — это как?

Кот продолжал ластиться, а мне вдруг поплохело. Я, кажется, уже понимал, что произошло и почему он пришел за мной.

— А ты сам попробуй, — хмыкнул Дидько.

Учитывая, что в его тоне не было даже капельки обиды, стоило бы насторожиться, но Савве это в голову не пришло. Он коснулся холки кота и тут же, вскрикнув, отдернул руку и задул на пальцы. Серая шерсть стала дыбом, кот вдруг зарычал.

— Тихо-тихо, — шепнул я, пытаясь его утихомирить.

Кот что-то еще рыкнул, но прикрыв глаза, уложил голову на мою руку всем видом показывая, что на первое время прощает неразумных людишек.

Савва только покачал головой:

— Мольфарское создание. Ты скажи мне, Андрюша, — от голоса Шаленого у меня по спине пробежали мурашки, — как так вышло?

Повисла тишина. Стрелки висевших на противоположной стороне часов звонко отбивали каждую секунду. Дидько смотрел на меня с любопытством, Савва — с какой-то латентной кровожадностью.